Георг Семеныч вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Звонко щелкнули стальные комингсы: теперь дети не разбегутся.
При виде учителя броуновское движение в классе приутихло. Все знали, что Георг Семеныч из локтя левой руки мечет молнии, и очень болезненные. А доказать ничего нельзя, потому что эта мутация не была у него врожденной и в личном деле не числилась. Просто Георг Семеныч в позапрошлом веке съел генномодифицированного карася, который до того съел генномодифицированного электрического ската. И вот, мечет теперь полосатые молнии. В туалетах поговаривали, что у Васечкина из пятого "б" от их удара мозг совсем напополам раздвоился, а у Лепешкина из восьмого "а" левая почка отпочковалась и теперь он тремя орудует, потому и писает так часто.
Георг Семеныч нацепил на нос бифокальные сферопризматические очки со встроенным глушителем аудиопомех и оглядел класс. Дети замерли за своими столами.
- Начнем урок, - сказал он поверх очков. Пискнул зуммер датчика влажности: кожа каждого покрылась потом.
В третьем ряду поднялась рука.
- Слушаю, - сказал Георг Семеныч.
- Мне... э... Можно выйти? - спросил Лепешкин.
- Можно, - прорычал Георг Семеныч. - Но сначала к доске.
- А можно с места?
- Можно, - голос учителя едва не достиг границы инфразвука.
- А сидя?
Георг Семеныч набрал воздуха и медленно выдохнул. Он не смотрел на Лепешкина. Его глаза не отпускали монитор. Проклятая стрелка еле зашла в зеленую область и уже плавно снижалась в розовую.
- Домашнее задание, - бросил он Лепешкину.
- А... э... У меня... У меня компьютер сломался!
- Что?!
Георг Семеныч хряснул указкой по столу. Предметы на столе и дети на стульях подпрыгнули. Стрелка рухнула в бордовое. От указки отломился кончик и вонзился в руку Юрашкиной. Юрашкина взвизгнула и упала в проход. Никто более не шелохнулся, только глаза на нее скосили. Георг Семеныч нажал кнопку интеркома и ровным голосом произнес:
- Носилки в пятьсот пятую. Кто еще не сделал домашнее задание?
Дети сидели молча. Домашнее задание не сделал никто, но признаться в этом было равносильно самоубийству. Георг Семеныч медленно обводил взглядом класс.
Раскрылись двери. Два санитара, не здороваясь, вошли в кабинет, уложили на носилки Юрашкину и ушли. Под прикрытием носилок из класса выскользнул Лепешкин.
Георг Семеныч набрал код электронного журнала и, не спуская глаз со стрелки, ровным голосом произнес:
- К доске пойдет... Данилов. У тебя, Данилов, совсем оценок мало.
Данилов покрылся белыми пятнами, но вышел. Это был смелый мальчик. Он остановился как можно дальше от учительского стола и обреченно взглянул на доску.
- Что было задано?
- Пройти пятый уровень игры "Война с монстрами деревни Гадюкино".
На "камчатке" восхищенно свистнули. Данилова уважали не только за смелость, но и за фантастические знания. Георг Семеныч поднял голову. Свист прекратился.
- Сколько монстров засело в амбаре возле колодца?
Данилов посчитал про себя до десяти, помолился и честно сказал:
- Я не играл.
Девочки охнули.
- Не играл? - ласково спросил Георг Семеныч. Стрелка вернулась на зеленое. Последнее, что видел Данилов, перед тем как упасть в обморок, - число "185" на своем напульснике.
Вернулись санитары, унесли Данилова. Георг Семеныч совершал дыхательную гимнастику и смотрел на стрелку, которая хоть и дрыгалась вверх-вниз, однако в пределах зеленого. Она замеряла уровень его агрессии с того далекого две тысячи пятнадцатого...
- Николаев, - вызвал Георг Семеныч следующего.
- Я тоже не играл. Георг Семеныч, что-то Лепешкина долго нет, я пойду проверю, как он там. Вдруг чего...
- Сиди. Наколкина.
- Ой, Георг Семеныч, я вчера только-только за домашку села, компик, значит, включила, а тут вдруг передача интересная по телику, ну, я ее всю посмотрела, а потом сериал начался про любовь, ой, там такая любовь, она его так любила, а он ее бросил, и все кончилось на самом интересном место, а потом мама пришла с работы, а потом папа пришел в работы, а потом сестра, потом я еще посуду помыла и с собакой погуляла, у меня такая собака маленькая, а у нее еще блохи есть, а в прошлом году она у нас болела, наверное, я ее чем-то не тем покормила, у нас ведь, сами знаете, в магазинах не всегда...
Георг Семеныч угрожающе выставил вперед левый локоть. Наколкина заткнулась.
- Сысоев. Я надеюсь, ты домашнюю работу делал, а не блох на собаке искал?
- Делал, - запинаясь, начал Сысоев и рефлекторно потер ухо. За это ухо учитель оттаскал его на позапрошлом уроке за то, что Сысоев не смог различить иконки двух важных игр. - Делал, конечно. И до амбара дошел. Но тот зеленый монстр убил меня сразу же, а жизней больше не осталось.
- Как это не осталось? Как такое вообще может быть? - загрохотал Георг Семеныч, не выдержав. - Мы же это долбим каждый урок с начала учебного года! Уже и обезьяну в цирке можно научить, как сохранить несколько жизней! Как можно быть таким тупым, я не понимаю! Ты каким оружием сражался?
Он уже стоял возле Сысоева, нависнув над ним, словно палуба авианосца над резиновой лодкой.
- Акустическим бластером четвертого калибра, - пролепетал Сысоев, сползая под парту. Это его и спасло. Полосатая молния ударила в парту. По классу поплыл запах горелого дерева.
- Кто? Кто убивает зеленого монстра акустическим бластером? - кричал Георг Семеныч, бегая по кабинету. - Вы в восьмом классе, идиоты! В восьмом классе пора знать, что акустический бластер используется только против синего инфернала в простом шутере, а в сложном шутере зеленых монстров уничтожают крупнокалиберным ядерным дробовиком! Запомните это, или вы никогда не получите аттестата! Со справкой из школы выйдете! Я вас всех в ассенизаторское училище затолкаю! Я вас ненавижу, слышите, вы, необучаемые!
Заревела сирена, которая в современной школе заменила вышедший из употребления еще в двадцать первом веке звонок. Дети испарились, даже Сысоева из-под парты вытащили. Георг Семеныч рухнул на свой стул. В его груди клокотал гнев вперемежку со слезами отчаяния.
Опять не вышло! Опять он не сдержался и дал волю характеру. И так день за днем, день за днем! Когда же это кончится?
Георг Семеныч всхлипнул и потянулся за пачкой валокордина, выпавшей из кармана Данилова. Таблетка пригодится, потому что через двадцать секунд сработает программа-напоминалка из чипа, который, как клеймо, сидит у него в том месте, где у нормальных людей присутствует ямка от оспенной прививки.
Он успел запить таблетку, когда в плече кольнуло, и на сетчатке глаз отчетливо возник текст. Текст его приговора.
"Иванов Г.С., такого-то числа оскорбивший преподавателя словесности такого-то, приговаривается к бессмертию и пожизненному исполнению обязанностей учителя. Наказание действительно до тех пор, пока Иванов Г.С. не проведет хотя бы один урок, не повысив голоса на обучающихся". Дата, подпись судьи. Аминь.
Больничная тара, черника
и спирт голубеют в воде.
Старик, что судил Амальрика
в тагильском районном суде,
шарманку беззубую снова
заводит, позорище, блин:
вы знаете, парни, такого?
Не знаем и знать не хотим.
Погиб за границей Амбльрик,
загнулся в неведомых США.
Тут плотник, таксист и пожарник,
и ваша живая душа.
Жизнь, сволочь в лиловом мундире,
гуляет светло и легко,
но есть одиночество в мире
и гибель в дырявом трико.
Проветривается палата,
листва залетает в окно.
С утра до отбоя ребята
играют в лото-домино.
От этих фамилий, поверьте,
ни холодно, ни горячо.
Судья, вы забыли о смерти,
что смотрит вам через плечо.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
