Но какая гадость чиновничий язык! Исходя из того положения... с одной стороны... с другой же стороны — и все это без всякой надобности. «Тем не менее» и «по мере того» чиновники сочинили
ВЫСТРЕЛ Выставляю повторно на обсуждение, благодарю заранее.
ВЫСТРЕЛ
Мы, пацаны, сидели, вокруг стола, у Эдуарда, по прозвищу Голова. У него деиствительно была большая голова. И, вообще, он был старше нас, физически значительно лучше развит, под рубашкой угадывалась мускулатура. К тому же он посещал кружок бокса. Конечно, мы его немного побаивались. Хотя, иногда дразнили :"еврейская Голова."
Отец Головы не вернулся с войны, евреев немцы в плен не брали. А до войны папа Головы был акробатом. Мама Эдуарда, красавица тётя Таня, также учавствовала в акробатических представлениях, вместе с мужем. Но после войны в цирке выступала только помощницей фокусника.
Однажды Голова привёл весь наш двор на репетицию в цирк, где тётя Таня, поражала всех своим нарядом и своей красотой.
Уже в конце войны маму Эдуарда посещали бравые офицеры. Соседки, по этому поводу, шептались между собой, но тётю Таню, это не смущало. Она редко появлялась на общей кухне, место душевных женских бесед и ярых перепалок.
А после того , как кто-то из офицеров подарил ей электрический чайник, не только редкость по тем временам, но и неслыхання роскошь, она и вовсе на кухню не выходила. Чем они питались помимо чая? Понятное дело: на офицерские пайки.
У них на столе всегда были: колбаса,конфеты и даже халва. Офицеры щедро одаривали хозяйку, маму Головы.
Однажды я играл в вестибюле нашего дома, в жёстку. Жёстка это металлический свинцовый кругляк, в котором пробивалась дырка, и он обшивался тряпицей, лучше шкуркой, для мягкого полёта, и набивался ногой, чем больше жёстка взлетала вверх, тем лучше. И в этот раз, я упоительно выбивая количество взлётов, заметил, как в дом вошёл военный человек. Я косо взглянул на него, подумав:"Опять к тёте Тане" и вдруг, почувствовал на себе пристальный взгляд. Я бросился на шею офицера, с вещмешком за плечами. Это был мой папа,
приехавший из госпиталя на несколько дней, в длинной шинели с полевыми погонами. Когда мы шли по улицам Москвы, все офицеры и красноармейцы отдавали папе честь. Ещё бы! Фронтовик! Все мальчишки мне завидовали. Но скоро он уехал на фронт.
А сегодня, Эдуард пообещал нам показать этот самый электрический чайник, и при нас вскипетить в нём воду и угостить нас чаем с подушечками. Мы, с нетерпением ждали этого чуда техники.
Нас в комнате было пять человек. Киселёв, пока мы сидели в ожидании кипятка, с любопытством осматривал жилище хозяев: декоративные настенные часы, картину-натюрморт, в углу старинной работы трельяж, за которым проводила время мама Эдуарда. На полочках трельяжа множество всяких дамских предметов: флакончики, щёточки, маленькие ножницы для ногтей, красивый гребень для волос, ну и конечно духи и пудра.
Кисель подошёл к трельяжу, взял в руки один из флаконов и понюхав заявил:
- Наверное Красная Москва,- со знанием заметил он.
- Поставь на место, - резко приказал Голова. Красная Москва, Kрасная Москва! Мама нашими духами не пользуется!
- Да? А какими?
- Французкими. Кажется "шинель" называется.
- Шинель: Ха! Ха! А может бушлат?- начали мы смеяться.
-Ну да ,матросский бушлат,- добавил Лёвка.
- Сейчас я вам покажу бушлат. - разозлился Эдька и непонятно откуда, вытащил кобуру с наганом. Кажется, это был офицерский Т.Т. Мы замерли. Стало тихо... Где-то в углу комнаты деловито жужжала муха. Голова достал пистолет из кобуры и навёл на Киселя, который весь побелел, глядя на дуло нагана.
- Ты что с ума сошёл,- закричал Лёвка.
- Правда Эдик, ты что?- примерительно вступился Генка, вдруг он заряжен?
- Да нет. - Попытался успокоить всех Голова, продолжая держать Киселя на мушке. Вот сейчас возьму и нажму на спуск.
- Подожди, зачем наставлять на человека,- вновь вступился Генка. Вообще, Генка был не робкого десятка, отведи в сторону пистолет.
-Куда в сторону? Издевательски спросил Голова. Может на тебя? А?
- На меня не нужно,- твёрдо ответил Гена. Вон в угол потолка.
- Да, говорю вам не заряжен.
- А вдруг,- придя в себя заметил Лёвка, по возрасту он был почти ровесник Эдуарда.
- Да ладно, забздели,- презрительно заметил он, отвёл пистолет в угол потолка и нажал на спуск. Раздался выстрел. Мы в страхе смотрели на маленькую дырочку в углу потолка. Голова продолжал дрожжайшими руками держать пистолет.
-Убери наган! - закричал Лёвка, вложи в кобуру!
Голова положил пистолет на стол, и в этот момент засвистел электрочайник. Мы моментально выскочили из этой "гостеприимной" комнаты.
Больше к Голове в гости ни кто не ходил.
Роман Койфман
Справа крякает рессора, слева скрипит дверца,
как-то не так мотор стучит (недавно починял).
Тяжелеет голова, болит у меня сердце,
кто эту песню сочинил, не знал, чего сочинял.
Эх, не надо было мне вчера открывать бутылку,
не тянуло бы сейчас под левою рукой.
А то вот я задумался, пропустил развилку,
все поехали по верхней, а я по другой.
А другая вымощена грубыми камнями,
не заметил, как очутился в сумрачном лесу.
Все деревья об меня спотыкаются корнями,
удивляются деревья – чего это я несу.
Удивляются дубы – что за околесица,
сколько можно то же самое, то же самое долбить.
А березы говорят: пройдет, перебесится,
просто сразу не привыкнешь мертвым быть.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
