Начало тут: http://www.reshetoria.ru/user/ole/index.php?id=23138&page=1&ord=0
Тия вошла в Комнату. Молча прошла мимо Семьи, собравшейся у горящего Камина. Достала из кармана красный лист, положила его в огонь, присела на лавку.
- Я расскажу вам историю.
Она долго и подробно говорила о Фёдоре, о дружбе с мальчиком из залесья, глядя в пол и навострив уши, чтоб не пропустить ни слова, ни мысли, надеясь, что удастся хоть немного проникнуть в Тайну. В том, что запрет на чужих и есть часть Тайны, Тия не сомневалась.
Все молчали. Только от Кена пришла тёплая волна и обняла, успокоила.
На следующий день Тия поняла, что не может отойти от Дома. Никто не запрещал, не привязывал, но невидимая цепь была крепка и надёжна. Первое наказание в жизни. Что ж, она заслужила.
Тия работала в саду и на огороде, даже к реке не спускалась. Собственно, жизнь осенью никогда не отличалась особой свободой. Вся Семья занималась привычными делами: мужчины ходили на охоту и рыбалку, заготовляли дрова, женщины свежевали туши, выделывали кожи и мех, солили мясо и рыбу. Дети собирали поздние яблоки и сливы и сушили их под навесом, копали картошку, морковку и свёклу, закатывали тыквы и капустные кочаны в подпол.
Когда солнце начинало цепляться за макушки деревьев, взрослые шли отдыхать к реке, а дети разбегались по своим важным делам, Тия садилась под Виком, прислонялась к стволу, закрывала глаза и мечтала.
Иногда рядом с ней садился Кен. Молчал, вырезал фигурку из дерева, очередную игрушку для Джи. О чём он думал, Тия не могла уловить, но ощущала сочувствие, идущее от него. Однажды она спросила:
- Кен, тебя ведь тоже так наказывали?
- Наказывали, - согласился брат, - но всё давно прошло. И не забывай, я уже год как знаю Тайну.
- А за что тебя тогда?
- Неужели забыла? Ну да, конечно. Все забыли, кроме меня. Вспомни шарф.
Картинка сама всплыла перед Тией: начало лета, вечер. Счастливый Кен идёт по мосту из Леса, а на шее у него повязан шарф. Тёмно-зелёный, лёгкий, на свет почти прозрачный. Очень красивый.
- Куда он делся?
- Не знаю. Мария носила его на поясе. Белое платье, опоясанное зелёным шарфом. Она мне его сама подарила.
- Ты её больше не видел?
- Нет. И тебе Фёдора больше видеть не нужно.
- Я знаю.
Вик потерял последний лист, а через неделю выпал снег. На огороде не осталось дел, и Тия скучала.
- Что сидишь, сходи за водой, - сказала как-то Ба.
Сходить за водой означало свободу. Она больше не была прикована к Дому, и могла пойти куда угодно. Но почему-то не хотела.
Каждый день она приносила несколько вёдер воды, потом возвращалась на берег и подолгу смотрела на Лес.
Однажды утром, когда даже ветер замёрзал на лету, а прорубь мгновенно затягивалась льдом, Тия заметила движение за мостом, на кромке Леса. Синий волк! Что-то случилось, иначе он не появился бы здесь. Но ей нельзя зимой в Лес. Так она и не пойдёт, только через мост перебежит и посмотрит. Конечно, волку нужна её помощь, иначе он бы не пришёл. Последние мысли Тия додумывала уже на бегу.
Волк переминался, старательно не наступая на что-то тёмное, лежащее перед ним. Подойдя ближе, Тия поняла, что это "что-то" - человек. Маленький человек. Фёдор!
- Что с ним? Он жив? Он дышит? - увернувшись от её руки, волк отступил к лесу и, коротко взвыв, исчез.
Крепко взяв Фёдора за капюшон куртки, Тия потащила его через мост. К ней уже спешили Па и Ма. И откуда взялись?
Дома Па аккуратно положил мальчика на диван.
- Уйдите все, - строго сказала Ба, усаживаясь на скамеечку у дивана, - Тия, останься. Помоги его раздеть.
- Ба, ты сможешь его оживить?
- Глупая девочка. Как можно оживить живого? Вытри слёзы и сосредоточься. Будешь помогать. Подкинь дров в камин.
Фёдора натёрли с ног до макушки маслом, остро пахнущим травами. Потом Ба легко дотронулась до его лба, груди и пяток, пошептала что-то в сторону. Щёки Фёдора порозовели, и он глубоко вздохнул.
- Ну, всё. Теперь накрой его одеялом, и пусть спит. А мы с тобой поговорим. Спрашивай, - сказала Ба.
- Он поправится?
- Конечно. Во все времена года, кроме лета, лесные звери становятся вампирами, особенно зимой. Они отнимают жизненные силы. У него отняли почти все. Но ничего, мы с тобой их восстановили. Он проснётся здоровым.
- Почему мне нельзя дружить с Фёдором? Только не говори, что это Тайна, и я ещё не доросла.
Ба нахмурилась.
- Хоть тебе нет и одиннадцати... ну что ж, слушай.
Люди, живущие за Лесом, которых мы называем чужими, никакие не чужие. У нас общие предки. Но мы отличаемся от них. Не только внешне. У нас есть качества, которыми они не обладают. Ты ведь слышишь мысли других? Знаю, слышишь. А они - нет. Мы никогда не болеем, а они болеют постоянно...
- Ба, - перебила Тия, - ты говоришь простые вещи, я их и так знаю. Не понимаю, почему их нельзя сказать раньше, почему только в пятнадцать?
- Ты ведь знаешь, что человек рождается несовершенным, и его организм постоянно развивается. К пятнадцати годам у таких, как мы, окончательно формируется железа, мы называем её вита-железа. Она вырабатывает вещество, которое даёт нам способности и здоровье.
- То есть, у нас на один орган больше, чем у чужих?
- Нет, у них вита тоже есть, но совсем не развита. И способностями они управлять не умеют.
- Ба, но я ведь тоже не умею.
- Правильно. Ты научишься. В пятнадцать лет. Сама почувствуешь, когда придёт время. И тогда сможешь лечить и наводить порчу, внушать свои мысли и не позволять воздействовать на твои, передвигать тяжести взглядом, воздействовать на погоду. У тебя хорошие способности, вон на какое расстояние дотянулась, - Ба покосилась на спящего Фёдора.
- Как это - дотянулась?
- А подумай, почему он вдруг пошёл через Лес?
- Это я его заставила?
- Конечно. Ты постоянно думала о нём, представляла вашу встречу. Было такое?
- Было, - Тия шмыгнула носом, - значит, я его чуть не убила?
- Вообще-то, убила. А потом мы с тобой его оживили. И вылечили заодно от нескольких болезней.
- Но ты же говорила, что он живой...
- Иногда не мешает немного приврать.
Тия посмотрела на спящего Фёдора, оглянулась вокруг. Оказалось, в комнате сидят все взрослые. Она и не заметила, когда они вошли.
- Ба, а дерево я смогу свалить?
- Сможешь. И любой из нас может.
- Тогда зачем топоры, пилы?
Бабушка хитро улыбнулась:
- Затем, что с природой нужно жить дружно.
Тия задумалась. Взрослые молчали, переглядывались.
- Нет, я всё-таки не понимаю, почему мы не можем встречаться с людьми, почему должны прятаться?
- Сейчас скажу главное. Мы и все такие, как мы, объявлены у людей вне жизни. Понимаешь, есть преступники, объявленные вне закона. Это значит, что, встретив такого человека, нужно его арестовать и посадить в тюрьму. А мы - не преступники, мы - вне жизни. Нас по человеческим законам нужно убивать.
- Разве мы сделали что-то плохое?
- Нет, ничего плохого мы не делали. Думаю, они просто боятся наших способностей. Боятся, что мы узнаем их мысли и расскажем другим. Или заставим их говорить и поступать так, как им очень не хочется.
- А мы это можем?
- Конечно. Да ты и сама знаешь.
- Значит, люди могут придти сюда и убить нас всех? Как кроликов?
- Нет, не могут. Дед-основатель позаботился, защитил нас. Люди не заметят Дом, они увидят топь, бурелом или что-то еще, не знаю. Главное - они увидят непроходимое опасное место и не станут сюда соваться.
- А Фёдор? Если бы он дошёл, он увидел бы Дом?
- Нет, Фёдор тоже не увидел бы. Сюда могут попасть только такие же, как мы.
- А чужие?
- Чужие тоже могут. Но только если кто-то из нас приведёт их. Твой папа, кстати, пришёл сюда, когда был мальчиком, со своим отцом. Да, тот твой дед был обычным человеком. А его жена, твоя вторая бабушка, была особенной. Люди убили её, а дед, спасая ребёнка, ушёл от них через Лес. Он был хороший человек, смелый и добрый.
- Значит, мы с тобой по большому счёту, не родственники.
Ба рассмеялась:
- Ещё какие родственники. Твоя мама - моя дочь. А остальные - да, не родственники. Они или их предки приходили сюда в разное время и оставались.
От мыслей у Тии слегка кружилась голова.
- Ба, ведь что-то произошло, да? Нас не просто так объявили вне жизни?
- Ты права, не просто так. Но что именно произошло, неизвестно. Говорят, что существуют записи, оставленные Основателем. Только их никто не видел. То ли они хорошо спрятаны, то ли уничтожены.
- Я найду их, эти записи, - серьёзно сказала Тия.
- Привет! - Фёдор сидел на кровати и блаженно улыбался. - Я всё-таки дошёл. Ничего не помню.
- Проснулся! Вот и хорошо, одевайся, сказала подошедшая Ма. - Сейчас будем ужинать, а потом проводим тебя домой. Родители, наверное, волнуются.
- Я с бабушкой живу. И она, конечно, волнуется.
В дом ввалились дети, сбросили заснеженную одежду, стали рассаживаться за столом. Сразу стало шумно и весело.
Когда стемнело, все собрались у моста. После недолгих споров было решено, что с Фёдором пойдут Тия и Ба, а взрослые обеспечат дорогу. Путники надели лыжи, Фёдор попрощался со всеми.
- Давайте! - скомандовала Ба.
Сквозь Лес пролёг светлый коридор. Справа и слева кружилась метель, а в коридоре было тихо и светло. Первой шла Тия, за ней Фёдор. У него за плечами висел рюкзачок с гостинцами - деревянные резные ложки, меховые варежки и шерстяные носки, баночка земляничного варенья. Ба шла замыкающей, а за ней по лыжне весело закручивался маленький, как болонка, смерч, заметающий лыжню.
В посёлке светилось окошко в одном-единственном доме. Фёдор распахнул дверь и бросился к женщине, сидевшей у стола:
- Привет, бабуль!
- Наконец-то, - сказала та спокойно, посмотрела на вошедших, вскочила и всплеснула руками. - Анастасия! Ты! У меня в гостях! А это кто? Внучка?
- Здравствуй, Варвара, - Ба обняла подругу и обернулась к Тии, - вот, познакомься, это мой друг Варенька, а по совместительству наш главный снабженец. Топоры, пилы, ножи, рукоделье - всё от неё.
- Ну, и мне от вас кое-что перепадает, - засмеялась Варвара, - травками вашими весь посёлок лечу, никто не жалуется.
- Да, травки у нас непростые, - Ба подмигнула Тии и обернулась к подруге. - Чаем не угостишь?
- Ой, что ж это я стою, - Варвара заметалась по комнате, собирая на стол.
- А вы давно друг друга знаете? - спросил удивлённый Фёдор.
- А с детства. Нам по десять было, когда встретились.
- Да, по десять. Хорошее было лето.
Тия сидела за столом, прихлёбывала чай из большой фарфоровой чашки и озиралась по сторонам. Многое её удивляло, кое-чего она совсем не понимала. Например, вот это:
- Почему у вас книжка под скамейкой лежит?
- Какая книжка?
- Да вот эта, - Тия встала со стула, подошла к лавке, нагнулась и вытащила оттуда книгу в твёрдой обложке. Перелистала. Книга оказалась толстенькой тетрадью, исписанной то ручкой, то карандашом.
Обе женщины и Фёдор смотрели на неё, широко раскрыв глаза.
- Тия, что с тобой? Это же камень. Обыкновенный булыжник. Бабушка его на квашеную капусту кладёт, как груз.
- Булыжник, - согласилась Варвара, - но не простой. Мне его родители оставили и наказали хранить, как зеницу ока. Сказали, этот камень - моё главное наследство.
Тия раскрыла обложку и прочитала вслух то, что было написано на титульном листе:
"Плохие дела творятся в нашем городке. Некоторым семьям удалось уйти через кордон в горы. Сегодня ночью мы с женой и сыном уйдём через лес. Попробуем найти подходящее место для жилья.
Кто-то пустил слух, что я вёл подробные записи, их уже ищут. Завтра будут обыскивать каждый дом.
Поэтому я наложил на дневник чары. Теперь любой человек увидит не тетрадь, а обыкновенный большой булыжник. Открыть его смогу я, если вернусь, или мой прямой потомок из шестого поколения. Надеюсь, столетия хватит, чтобы всё улеглось."
Домой Тия с бабушкой вернулись под утро. Дети, конечно, спали, а взрослые ждали их на крыльце. Вкратце рассказав о событиях, Тия пообещала каждый вечер у Камина читать дневник вслух.
Мелодия становится цветком,
Он распускается и осыпается,
Он делается ветром и песком,
Летящим на огонь весенним мотыльком,
Ветвями ивы в воду опускается...
Проходит тысяча мгновенных лет
И перевоплощается мелодия
В тяжелый взгляд, в сиянье эполет,
В рейтузы, в ментик, в "Ваше благородие"
В корнета гвардии - о, почему бы нет?..
Туман... Тамань... Пустыня внемлет Богу.
- Как далеко до завтрашнего дня!..
И Лермонтов один выходит на дорогу,
Серебряными шпорами звеня.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
