Да, именно сердце. Печень - это неправильно, это ошибка перевода, душа находится именно в сердце, именно там она светится и теплеет от счастья или корчится от боли, которую ей причиняют чьи-то когти. И недавно я поняла, как это бывает.
В конце сентября к нам пришел новенький мальчик. Я доучилась до десятого класса, пройдя через две безумные любви и два горьких разочарования, и полагала, что все уже зарубцевалось и сгладилось, не оставив следа. Уже целых два года ничей взгляд, ничье слово не задевало моей души, и я чувствовала себя счастливой именно оттого, что я спокойна и все от меня одинаково далеки. Но чего-то не хватало, и порой при взгляде на какую-нибудь живущую только друг другом пару в метро накатывала дурная тоска. Я была уверена, хотя эта уверенность и не доставляла мне радости, что больше никогда не полюблю, я пыталась обратить свое внимание то на одного, то на другого, объяснить себе, до чего же они хороши, доказать себе, что они достойны моей любви, но ничего не получалось. Сердце оставалось глухо, и тогда я говорила себе: "Так это же хорошо. Я - Снежная Королева, я отлично владею своими чувствами и не позволю никому нарушить моего спокойствия".
Теперь я знаю, что это был вызов небу. А вызов небу бросать нельзя. Небо всегда ответит: "Ах, так? Ты сочла, что в сердце твоем навеки поселилась благодать и ты поднялась над суетой мира? Ты всерьез полагаешь, что уже умеешь держать в узде свои чувства? Ну, смотри!"
И тогда появился он. Я столкнулась с ним в дверях кабинета, взглянула в его лицо и поняла, что люблю. Я никогда еще не видела таких глаз. Большие, карие, открытые, и сквозь них видна душа. Я всегда думала, что про душу - это для красивого словца. Оказалось, правда.
С той минуты я уже не могла думать ни о чем другом. Я засыпала и просыпалась с его именем, я каждое утро посылала ему мысленный привет и ждала только того момента, когда увижу его в школьном коридоре. Гуляя с собакой, я молча рассказывала ему, как вокруг красиво, будто бы он шел рядом и мог видеть это вместе со мной. Я посвятила ему немало страниц своего дневника, я повсюду видела его тонкий нос, изогнутые брови и нестриженые волосы.
В тот первый день мне показалось, что он, как все красивые мальчишки, должен быть надменным и заносчивым. Я представила себе, как он будет со мной разговаривать, если вообще будет, и не просто со страхом, а с каким-то почти нетерпеливым страхом, ждала той сладко-горькой боли, которую причинят мне его уколы. Но он оказался приветливым и общительным, и после первого урока мы уже вовсю трепались о каких-то последних фильмах.
Его посадили впереди меня, чуть наискосок, и теперь он все время у меня перед глазами. Когда он зачесывает за ухо волосы, я забываю, какой идет урок, а когда он своими белыми тонкими пальцами снова берет ручку, внутри у меня все замирает.
Раньше я иногда прогуливала уроки, под предлогом головной боли оставаясь дома. Но сейчас одна только мысль не пойти в школу приводит меня в ужас - ведь тогда я не увижу его. А день без него - потерянный день. И я, проснувшись с его именем и послав ему привет, иногда без завтрака (после длинных выходных, когда я на целых два дня лишена его карих глаз, мне просто в голову не приходит, что по утрам завтракают) лечу в школу.
Он часто опаздывает, и я до самого звонка гадаю, придет или не придет, и сгораю от беспокойства. Меня тянет к нему магнитом, я вижу его, понимаю, чувствую, мне кажется, что у нас на двоих одна душа.
Я люблю его.
А он меня - нет.
Мне кажется, что лучше бы он был девчонкой, а я мальчишкой, тогда я знала бы, что делать, я бы совершала подвиги, дарила цветы, носила портфель, словом, ухаживала бы. Может быть, это и не привело бы к успеху, но у меня была бы возможность действовать. А так я не могу ничего, кроме как смотреть ему в затылок шесть уроков в день.
Иногда он списывает у меня алгебру или мы меняемся дисками. В такие дни я ощущаю за спиной крылья, я лечу, я радуюсь жизни, солнцу, ветру и воронам на голых деревьях. Если это случается в пятницу, то в выходные я смеюсь, танцую, целую свою собаку и удивляю родителей послушанием. Ожидание встречи с ним кажется сладкой дорогой, нежной лунной песней, ароматом цветов. Мне кажется, что в понедельник я буду лучиться ангельской добротой и согрею теплом не только его, но и всех, кого встречу.
Но приходит понедельник, и сосуд моего тепла лопается с жалким звоном. Он забывает диск, он смеется, когда я не понимаю, над чем, он списывает у моей бывшей подруги и не со мной выходит из школы. Его душа не со мной, она - рядом, она живет и летит параллельной дорогой, она словно за стеной. Он рвет мое сердце когтями невнимания, и хотя остатками здравого смысла я понимаю, что он не виноват, мне от этого не легче. Я прикована к нему, как Прометей к своей скале, и не вижу избавления. Орел ревности, жгучей ревности разрывает меня на части, вечером я бреду по пустой темной улице, впереди бежит собака, а по моему лицу стекают слезы. Мне больно, холодно и одиноко.
А потом рана зарастает, потому что через пару дней он приносит диски, и не только мои, но и свои, и предлагает мне их послушать, и дарит мне свою ручку, потому что мне она понравилась и я сказала об этом вслух, и мы по великой милости небес вместе дежурим по классу. Я снова парю и смеюсь над вчерашними слезами.
Но орел недалеко. Назавтра он со мной не здоровается, потому что увлечен разговором с приятелем, и глупо хихикает, когда меня вызывают к доске. Я пишу мелом логарифмы, чувствую спиной, что он не смотрит на меня, и мне кажется, что над головой уже шуршат тяжелые крылья. Меня душит боль, и только самолюбие заставляет меня решить задачу, но домой я иду, видя расплывчатый мир сквозь слезы и глядя на верхушки тополей, потому что стыдно прохожих.
Он мучает меня и не знает об этом. Он так и не выбрал себе девчонку, ходит то с одной, то с другой, но я почему-то уверена, что у меня надежды нет. Моя душа то взлетает к небу, то, разорванная в клочья осознанием своей ненужности ему, падает в холодную пропасть. Я где-то читала, что все это - симптомы инфантилизма, незрелости. Может быть. Скоро май, а потом лето и выпускной. В тот день орел прилетит последний раз, и я стану свободна. Но... Почему-то я не уверена, что хочу этой свободы...
На войне убивают.
Раз — и нету бойца.
А в тылу умирают
Просто так без конца.
От такой-то истомы,
От предвестья беды,
От лимфомы, саркомы,
В общем, от ерунды.
Умирают нагими
На соседской жене.
На войне только гибель.
Смерти нет на войне.
Смерть заводится в темных
И прохладных местах.
Обитателя комнат
Соблазняет в мечтах.
Заползает по-змейски
Обреченному в рот.
И бывает от смерти
Убегают на фронт.
Где стальные богини —
Огневая страда.
Где зерно, что погибнет,
Не умрет никогда.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
