Она совершенно точно знала, что встретит Его совершенно не вовремя. Например, когда она будет с больными от усталости глазами идти домой и тащить в двух руках многочисленные авоськи. А Он пройдет мимо, равнодушно скользнув взглядом по ее чуть поникшим плечам и волосам, собранным на макушке в узел. Или хуже того: она будет ехать в трамвае, повиснув на поручне, осматривать облупившийся лак на ногтях и клятвенно обещать себе, что сегодня вечером обязательно займется руками, наплевав на все остальное. И Он, конечно же, заметит ее руки, и ей сразу станет стыдно и захочется спрятать их в карманах плаща.
Или еще хуже: Она как раз будет находиться «в отношениях», влипнув в них, как муха в варенье. Она будет недовольна этими отношениями, памятуя, что обязательно встретит Его, но будет тянуть с разрывом, боясь одиночества и перемен. Она будет страдать, украдкой плакать на кухне, готовя очередной обед, и слезы будут капать в суп, добавляя ему соли. А потом Она будет есть этот суп из собственных слез.
Она знала это так же точно, как знала свое имя. И ждала, когда же наступит это «не вовремя». Но «летело неподвижное время», и все происходило точно и вовремя, все было на своем месте. И от этого хотелось сесть на пол на балконе и завыть, глядя на круглолицую Луну.
Она вышла из парикмахерской с новой прической и маникюром и сразу же увидела Его. Она узнала Его по глазам, так сильно похожим на ее собственные, как будто их взгляды были близнецами. Потом Она долго удивлялась сама себе: почему-то Она не подбежала к Нему сразу, а остановилась, пытаясь прислушаться к своему сердцу. Но сердце молчало, как будто куда-то провалилось. Она даже похлопала себя по карманам плаща, пытаясь его там нащупать, но потом поняла, что оно ушло в пятки и затаилось там. Щелчком, будто шарик для пинг-понга, Она отправила сердце на место и выждала несколько минут, пока оно снова станет привычно постукивать. Только потом Она подошла к Нему.
-Привет, - сказала Она чуть севшим от волнения голосом, - Давно не виделись.
-Привет, - поздоровался Он, ничуть не удивившись, - А я тебя ждал.
Привычным жестом Она поправила шарф на его шее, и они пошли вперед по улице.
Шел дождь. Они шли по улице нога в ногу и соприкасались локтями, прижимаясь друг к другу. Она рассказывала Ему о домах, которые попадались им на пути, Он послушно смотрел на них с нею вместе и разбавлял ее рассказ своими шутками. Она смеялась, запрокинув голову, и совсем не думала о приличиях. Потом Он читал ей стихи. Она мало разбиралась в поэзии, но слушала Его внимательно, зачарованная его голосом.
Шел снег. Они шли нога в ногу и держались за руки. Он рассказывал, как в детстве он хотел стать ветеринарным врачом, потому что очень любил животных. Но выучился на юриста, потому что эта профессия более престижная. И теперь вместо хорошего врача он стал посредственным юристом. Она сочувствовала Ему, положив голову на его плечо, и горячо возражала против его слов, не желая называть его посредственностью. А потом они целовались на каждом перекрестке улиц, и радовались, что в их городе так много перекрестков.
Светило солнце. Они шли по улице нога в ногу, и Он держал Ее за руку. Она несла в руках веточки вербы, а Он рассказывал, что в горах очень много подснежников, и они выглядят такими беззащитными и нежными. И ей хотелось поехать с ним в горы, в леса, и на край света.
Палило солнце. Они шли по улице, и Она иногда замечала, что они шагают вразнобой. Она приравнивалась к его шагам, пытаясь идти с Ним в ногу.
Он рассказывал, что на работе все сволочи, включая начальника. Что дела Ему попадаются квелые, что денег нет и как жить дальше Он не знает. Она пыталась отвлечь его, рассказывая Ему о своей работе, но Он перебивал, в очередной раз жалуясь на сволочей-сослуживцев. Она училась терпению.
Шел дождь. Они шли по улице, засунув руки в карманы, напоминая нахохлившихся воробьев. Они шагали не в такт и смотрели в разные стороны, смахивая на двуглавого орла. Он говорил, что Она безалаберная и мотовка, вся в свою мамочку. А Она говорила, что единственное, на что Он способен, это с утра до вечера лежать на диване и смотреть телевизор. Он говорил, что Она посредственность, а Она называла Его ничтожеством.
Шел снег. Она шла по улице, смотрела по сторонам и гадала, на каком повороте Она и Он разминулись.
17.11.04.
* Рапсодия - это музыкальное произведение, чаще всего написанное по мотивам народной музыки и песен.
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах Божества!
Дух всюду Сущий и Единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Cобою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем - Бог!
Измерить океан глубокий,
Cочесть пески, лучи планет
Xотя и мог бы ум высокий, -
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает, -
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Cебе Cамом Ты основал:
Cебя Cобою составляя,
Cобою из Cебя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Cоздавый все единым Словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Cебе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вертятся, зыблются, сияют, -
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипяший сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры -
Перед Тобой - как нощь пред днем.
Как капля в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, - и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед Тобой - ничто!
Ничто! - Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! - Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь - конечно есть и Ты!
Ты есть! - Природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть - и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб - я червь - я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? - безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! - в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной радости теряться
И благодарны слезы лить.
1780 - 1784
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
