КНИГИ

«Вначале была Книга! – сказал
великий писатель Бог»
- А. Етоев

«Детям вечно досаден их возраст и быт.
И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
но одежды латали нам матери в срок,
мы же книги глотали, пьянея от строк.

…Если путь прорубая отцовским мечом,
ты соленые слезы на ус намотал,
если в жарком бою испытал, что почем,
значит, нужные книги ты в детстве читал»
- В. Высоцкий.

С раннего детства очень любил литературу. Имел свое мнение о книгах, еще не умея читать. В детстве ты ведь картинки, (и, чуть позже - сюжет), читаешь, а не язык. Все было просто, - если на обложке и внутри были рисунки мальчиков, пушек, самолетов и обязательно животных, значит книга хорошая. А когда умел читать только букву «А», а потом показалось, что выучил букву «Б», то тут же забыл букву «А» Был уверен, что в алфавите поразительно много лишних букв. Хватило бы штук десять от силы, зачем вываливать на ребенка всю эту дьявольскую прорву закорючек сразу? Поэтому, чтобы наслаждаться богатой сокровищницей мировой литературы, мне приходилось держать в доме двух специально обученных людей, - папу и маму.
Однако читать научился сравнительно быстро и в пять лет уже бойко тараторил про кота Василия и Сороку-белобоку, игнорируя при этом заглавные буквы и презирая все знаки препинания. Ленился, - нравилось, когда мне читают. И родители пошли на педагогический прием, - прочитали первую часть «Робинзона» и сказали, больше не будет. Я ныл, ныл, ныл, а потом взял и дочитал сам. С этого момента стал книжником, жадным глотателем книг. Записался в библиотеку. В первый же день, пока домой дошел, всю книгу перечитал, принес обратно, но мне сказали, мол, не положено, раз взял – иди дома читай. На следующее утро, задолго до открытия библиотеки в нетерпении уже топтался под дверью.

Я рос под созвездием Рида, Дюма, Дойла, Верна, Дэфо, Сабатини, Стивенсона, Скотта, Твена, Лондона, О. Генри, Гарта, Буссенара, Хаггарда, Купера, По, Штильмарка, Беляева, Каверина, Казанцева, Рони еt cetеra. Я шагал по наследию великих путеводителей-авантюристов Ганзелки, Зикмунда, Хантера, Бомбара, Хейердала, Кусто и гениальных публицистов-животноведов Спагенберга, Шаллера, Фосси, Корбетта, Сетона-Томпсона, Кервуда, Акимушкина, Брема, Даррелла, Бианки, Гуддол, Моуэта, Гржимека, Хэрриота, Адамсон, Эттенборо, Гленвилла, Дмитриева, Фабра, Халифмана, Мелвилла, Линдблада, Станека еt cetеra, еt cetеra. Я смотрел на свое детство, отрочество, юность и дальнейшую жизнь глазами изумительных художников-анималистов Одюбона, Лансере, Поортвлита, Трофимова, Поттера, Кондакова, Юаньцзи, Ватагина, Буриана, Снейдерса еt cetеra, еt cetеra, еt cetеra
Не удивительно, что, в итоге, меня весьма сильно склоняло к разным зверюшкам, птичкам и букашкам. Особенно поражали зооморфные сюжеты, в которых животные наделялись человеческими чертами, способностью размышлять, планировать, разговаривать, страдать, радоваться, скучать, надеяться, завидовать, любить и ненавидеть.
Белый Клык, Гризли, Казан, Нгоньяма Желтогривый, Тарка, Лобо, Уэб, Оседланный, Домино, Королевская Аналостанка, Джек Боевой Конек, Чинк, Серебристое Пятнышко, Тито, Мустанг-иноходец были моими героями, и я часто представлял себя в их роли. Эта клыкастая, лохматая, пернатая, рогатая компания плавно пененесла меня от сказочных Змеев Горынычей, Гадких Утят, Тортилл, Единорогов, Бэмби, Серых Волков, Рябых Курочек, Колобков, Лягушек-царевен, Мух-Цокотух и Стрекоз-попрыгуний к литературе о высокоорганизованной, разношерстной человеческой стае и отдельных соплеменниках, козлюдях, человолках, зоотечественниках.

... была еще одна. Не утверждаю, что она у меня была главной, но могу сказать точно, - прошла через всю мою жизнь. Она неожиданно счастливо появлялась и так же вдруг предательски исчезала. В детстве, в юности, в зрелости. Пока, наконец, не заняла достойное место в моем доме. При каждом своем появлении она сносила мне крышу, отрывала от учебы, работы, семьи, друзей и любимых увлечений и уносила в иные миры. Да что там, однажды ради нее и с нею я даже изменил Родине! Будучи на службе, в армии, оставил пост, боевое дежурство. Лишь бы достать ее, припасть к ней, открыть, как девственницу, впервые, заново, вдохнуть ее запах, добиться ее благосклонности. И все это, - сознавая, что через какое-то время она все равно опять уйдет к другому, третьему, десятому, будет ходить, трепаться по рукам, доставляя наслаждение любому, завладевшему ею.
Ее, эту книгу, звали - «Наследник из Калькутты» Самый знаменитый пиратский роман конца 50-х и начала 60-х 20-го века.

«Сорок шесть матросов, татуированных с ног до головы, понюхавших пороху и знающих толк в погоде; старик боцман, прозванный за свирепость Бобом Акулой; помощник капитана Джакомо Грелли, заслуживший в абордажных схватках кличку Леопард Грелли, и, наконец, сам Бернардито, Одноглазый Дьявол, - таков был экипаж «Черной стрелы».

Бернардито Луис Эль-Горра! Капитан пиратской шхуны «Черная стрела»! Известный среди корсаров всех морей, как Одноглазый Дьявол Бернардито! Даже его пес носил экзотическое пиратское имя – Карнеро, производное от имен своих родителей – Каррамба и Нерон. До сих пор помню озноб и восторг от этих имен. Более поэтических, высоких, тревожащих для меня, двенадцатилетнего мальчишки, тогда не существовало в целом мире.

«Каррамба! Педро, где ты, сын свиньи и монаха? Ну, погоди, я научу тебя орать “сакраменто”! Проваляйся я еще час – и добыча, которая сама идет нам в руки, была бы потеряна! – заорал Бернардито. – Где были твои глаза, Грелли? Чего ждет чертов боцман, помесь старой обезьяны с кашалотом! Эй, люди! Спустить обе шлюпки! Посадить в каждую по двенадцать чертей – через полчаса они должны быть на бригантине. Грелли и Акула поведут эти шлюпки в бой. Остальным – убрать паруса и хорошенько закрепить пушки на палубе! Близится шторм, сто залпов боцману в поясницу! Торопитесь, дети горя!»

...Сейчас я лишен возможности стать пиратом. Жена, опыт и образование не позволяют. Но остаются книги. Тем самым я плачу благодарную нежную дань моим детским мечтам. Когда-то, к счастью и благодаря книгам, я понял, что их надо не только читать и писать. Книги еще надо иметь.
Потому что все-таки есть реки, в которые можно вступить многажды. Например, мечта и память. Или книга, которая была вначале. Книга, из которой произошел ты. Которая всегда больше тебя и твоей жизни.

Во мне живут мечты и дорогие лица,
я – книга, дубликат волшебного ларца.
Себя открою на любой странице
и не могу, - читаю до конца.

Мы все где-то там, глубоко в душе, немного сентиментальны. Мы провожаем сказку, а уходит детство. Я стал понимать, что мир вертится не только вокруг меня и надо учиться приспосабливаться и ладить. Со сверстниками. С миром. С самим собой.

Автор:	petrosof
Опубликовано:	25.02.2014 07:47
Просмотров:	3181
Рейтинг:	0
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

КНИГИ

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться