Жила на одном широком подоконнике Фиалка. Огромное окно, свежий воздух, красивый вид. Отличный был у неё дом. Всегда чисто, днём светло, ночью темно. А как же иначе, ночью все фиалки спят. Вроде бы всё замечательно, но почему-то Фиалка очень скучала. Она смотрела на город, который видела из своего большого окна. Город был красивый, тоже чистый и светлый. И не только днём светлый, но и ночью, потому что тьму исправно разгоняли яркие шары. Они светили на улицы, на дома, на деревья и кусты. Город никогда не спал, иногда Фиалка тоже не спала и наблюдала за его жизнью (хотя все приличные фиалки должны ночью спать). Он был совершенно другой в волшебных кругах света. А днём крыши блестели от Солнца, и когда они были мокрые, то солнечные зайчики носились по конькам, шпилям и водосточным трубам. Фиалка завидовала зайчикам – они свободны, и хоть появлялись только после дождей, но у них было столько мест для беготни и игр в салочки и догонялки! А она была одна-одинёшенька на своём красивом широком подоконнике. Нет, она не жаловалась, но очень хотелось с кем-то поговорить…
Однажды Фиалка задумчиво наблюдала за весёлой погоней солнечных зайцев. Часто приходилось зажмуриваться, потому что они, когда разыграются, так и слепят всех своей яркой шёрсткой. Фиалка отвернулась, поморгала, но одна блёстка почему-то не исчезла, а продолжала переливаться разными цветами. Фиалка присмотрелась и поняла, что это Зёрнышко. «Наверное, солнечное», – подумала Фиалка. Она весь день наблюдала за тем, как оно мягко и приятно светит. До самой темноты смотрела Фиалка на Зёрнышко. Вот сюрприз, в темноте оно светилось ярче. «Наверное, это кажется, из-за того, что вокруг темно. Ну, и ладно, какое оно красивое», – Фиалка наблюдала за Зёрнышком долго-долго… А когда она открыла глаза, оказалось, что уже позднее утро, вовсю жарит Солнце и Зёрнышка почти не видно. Оно побледнело и сморщилось… «Ах, ты кроха!» – Воскликнула Фиалка и оглянулась в поисках кувшинчика с водой. Он всегда стоял рядом с ней. Фиалка обильно полила заморыша. Когда ей было плохо, то всегда спасала вода. Она не знала других способов. Целый день она переживала и с беспокойством наблюдала за своим подопечным. Оно слабо-слабо помаргивало. Всю ночь Фиалка не сомкнула глаз (так ей показалось). Но когда она открыла глаза, то снова светило Солнце. А где же Зёрнышко?! Вроде бы немного подросло. По крайней мере, оно продолжало светиться, правда, в ярком солнечном свете это было почти незаметно. Фиалка снова обильно полила Зёрнышко, и весь день наблюдала за ним. Оно, казалось, было ей благодарно. Ну, ей так хотелось думать…
Фиалке стало не до скуки. Она каждый день поливала Зёрнышко (а оно, не поверите, росло и росло), справлялась о его здоровье, разговаривала с ним, на ночь пела колыбельные песни и рассказывала сказки. Зёрнышко счастливо светилось и продолжало увеличиваться. Довольная Фиалка нашла цель в своей жизни, и у неё появился друг – Солнечное Зёрнышко, которое было уже больше самой Фиалки, и всё продолжало увеличиваться с каждым днём. Как же стало интересно жить, дни и ночи приобрели глубокий смысл…
А Зёрнышко увеличивалось, если сначала оно было похоже на узкий древний серп для срезания травы, то потом этот серп становился толще, он превратился в половинку круга, затем в неровный круг и, наконец, однажды Зёрнышко стало огромным кругом, светящим мягким желтоватым светом. Очень похоже на те фонари, которые Фиалка видела из своего окна, только очень большим и намного ближе, буквально рядом на подоконнике…
- Ух, какая красота! – Воскликнула Фиалка.
- Где красота? – Донеслось со стороны светящегося круга.
- Ой! Кто это, это ты? Ты умеешь говорить?!
- Да, ты так много со мной разговаривала, что я выучил язык.
- Ты – красота. Такая, огромная, светящаяся…
- Я – он.
- Что?
- Ну, я не «она», а «он». В общем, я осколок Солнца, который один из солнечных зайцев случайно отбил от его краешка. Хулиганы они, непоседы, всё время что-то откалывают или отбивают. Солнце – это он (а не оно, как у вас учат в школах), ну, и я тоже «он». Зови меня Месяц.
- Хорошо, Месяц.
- Спасибо тебе, милая Фиалка, ты спасла меня. Твои доброта, внимание и любовь не дали мне исчезнуть, возродили. Я тогда чуть было не потух, когда ты меня обнаружила, и исчез бы навсегда, если бы не твоя забота. Ты меня вылечила и отпоила водой из твоего волшебного кувшинчика.
- Этот кувшин всегда меня спасает. Поэтому я всегда держу в нём чистую воду. И он всегда рядом со мной.
-Ещё раз благодарю тебя, замечательная Фиалка. Теперь я могу говорить с тобой, нам друг с другом не будет скучно…
……………..
Так у Фиалки появился отличный друг. Иногда она забывала его поливать, и он уменьшался вновь до размеров маленького осколка. Но она снова брала свой волшебный кувшинчик – и Месяц вырастал до огромного яркого фонаря, который заглядывал в окно Фиалке, ночью становилось светло, как днём, это было немножко неудобно, потому что мешало спать, но со временем она привыкла. Ведь хороший друг – это намного больше, чем какое-то неудобство от его света.
В начале декабря, когда природе снится
Осенний ледоход, кунсткамера зимы,
Мне в голову пришло немного полечиться
В больнице # 3, что около тюрьмы.
Больные всех сортов - нас было девяносто, -
Канканом вещих снов изрядно смущены,
Бродили парами в пижамах не по росту
Овальным двориком Матросской Тишины.
И день-деньской этаж толкался, точно рынок.
Подъем, прогулка, сон, мытье полов, отбой.
Я помню тихий холл, аквариум без рыбок -
Сор памяти моей не вымести метлой.
Больничный ветеран учил меня, невежду,
Железкой отворять запоры изнутри.
С тех пор я уходил в бега, добыв одежду,
Но возвращался спать в больницу # 3.
Вот повод для стихов с туманной подоплекой.
О жизни взаперти, шлифующей ключи
От собственной тюрьмы. О жизни, одинокой
Вне собственной тюрьмы... Учитель, не учи.
Бог с этой мудростью, мой призрачный читатель!
Скорбь тайную мою вовеки не сведу
За здорово живешь под общий знаменатель
Игривый общих мест. Я прыгал на ходу
В трамвай. Шел мокрый снег. Сограждане качали
Трамвайные права. Вверху на все лады
Невидимый тапер на дедовском рояле
Озвучивал кино надежды и нужды.
Так что же: звукоряд, который еле слышу,
Традиционный бред поэтов и калек
Или аттракцион - бегут ручные мыши
В игрушечный вагон - и валит серый снег?
Печальный был декабрь. Куда я ни стучался
С предчувствием моим, мне верили с трудом.
Да будет ли конец - роптала кровь. Кончался
Мой бедный карнавал. Пора и в желтый дом.
Когда я засыпал, больничная палата
Впускала снегопад, оцепенелый лес,
Вокзал в провинции, окружность циферблата -
Смеркается. Мне ждать, а времени в обрез.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
