Маршрутка зашуршала колёсами. Был светлый майский вечер, в воздухе пахло цветами и теплом. Двое сидели на заднем сидении. Окно было открыто, и ветер легонько перебирал её волосы.
- Знаешь…
В лучах заката совсем низко над городом пролетал вертолёт.
Он, набравшись смелости, продолжал.
- Знаешь, мы, наверное, не сможем быть вместе…
- Да,- легко согласилась Она.
- Ты меня слушаешь ?...
Она смотрела в окно.
В тот день было такое небо. Синее, сиреневое, фиолетовое, голубое, жёлтое.… С белыми барашками облаков. Нет не с белыми. И на них играло вечернее солнце. Тёмной тенью на небе парил вертолёт.
- Пойми, ты такая… Мне иногда кажется, что ты, не знаю, другая какая-то… С тобой так трудно. Ты так быстро увлекаешься чем-то новым. Слишком быстро. Я иногда просто не успеваю.
«Да ты прав я сама за собой иногда не успеваю» - подумала Она.
Барашковые облака медленно расплывались. Небо уже стало ярко- розовым, жёлтым остался лишь горизонт.
- Мне пора выходить,- как будто ничего не случилось, заявила Она.
Потрепав ему волосы, она выскользнула из авто.
«Опять ты меня не услышала», - подумал Он.
Девушка соскочила со ступенек маршрутки, из глаз медленно потекли слёзы.
Иаков сказал: Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня.
Бытие, 32, 26.
Всё снаружи готово. Раскрыта щель. Выкарабкивайся, балда!
Кислый запах алькова. Щелчок клещей, отсекающих навсегда.
Но в приветственном крике – тоска, тоска. Изначально – конец, конец.
Из тебе предназначенного соска насыщается брат-близнец.
Мой большой первородный косматый брат. Исполать тебе, дураку.
Человек – это тот, кто умеет врать. Мне дано. Я могу, могу.
Мы вдвоем, мы одни, мы одних кровей. Я люблю тебя. Ты мой враг.
Полведра чечевицы – и я первей. Всё, свободен. Гуляй, дурак.
Словно черный мешок голова слепца. Он сердит, не меня зовёт.
Невеликий грешок – обмануть отца, если ставка – Завет, Завет.
Я – другой. Привлечен. Поднялся с колен. К стариковской груди прижат.
Дело кончено. Проклят. Благословен. Что осталось? Бежать, бежать.
Крики дикой чужбины. Бездонный зной. Крики чаек, скота, шпанья.
Крики самки, кончающей подо мной. Крики первенца – кровь моя.
Ненавидеть жену. Презирать нагой. Подминать на чужом одре.
В это время мечтать о другой, другой: о прекрасной сестре, сестре.
Добиваться сестрицы. Семь лет – рабом их отца. Быть рабом раба.
Загородки. Границы. Об стенку лбом. Жизнь – проигранная борьба.
Я хочу. Я хочу. Насейчас. Навек. До утра. До последних дат.
Я сильнее желания. Человек – это тот, кто умеет ждать.
До родимого дома семь дней пути. Возвращаюсь – почти сдаюсь.
Брат, охотник, кулема, прости, прости. Не сердись, я боюсь, боюсь.
...Эта пыль золотая косых песков, эта стая сухих пустот –
этот сон. Никогда я не видел снов. Человек? Человек – суть тот,
кто срывает резьбу заводных орбит, дабы вольной звездой бродить.
Человек – это тот, кто умеет бить. Слышишь, Боже? Умеет бить.
Равнозначные роли живых картин – кто по краю, кто посреди?
Это ты в моей воле, мой Господин. Победи – или отойди.
Привкус легкой победы. Дела, дела. Эко хлебово заварил.
Для семьи, для народа земля мала. Здесь зовут меня - Израиль.
Я – народ. Я – семья. Я один, как гриб. Загляни в себя: это я.
Человек? Человек – он тогда погиб. Сыновья растут, сыновья.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
