Он был круглым, с чуть подкрашенной рыжим шерстью.
Люди вокруг замирали на мгновение, а потом глупо улыбались- все, начиная бедуинскими мальчишками и заканчивая глубоко русскими стариками.
Они хотели быть сопричастными, а я этого не хотела ( зверь был выстрадан моим бессобачным и, вообще, незверским детством, когда важнее был порядок в доме, чем все прочие глупости).
- Пошли, - я тянула мужа за рукав, и хуторянин- собственник, проснувшийся внутри меня, не хотел делиться радостью созерцания с любопытствующим рынком.
Муж тащил добычу в виде фруктов, я несла драгоценную клетку.
- Это был бы Джонни, - сказал муж,- но никак нельзя, ибо девушка.
- Жанна Аркадьевна, - быстро дозрела я.
...Домой мы заходили втроем на четырех ногах. Ноги- это мои и мужа .
Счастье- это Жанна.
В этот момент мне позвонила подруга из Америки, до которой у меня всегда есть дело, даже когда я не могу, не хочу или устала.
Я хотела быть к ней внимательной и старалась минуты три.
Жанне стелили соломку, и моя душа рвалась к ней.
Чтобы не огорчать подругу невниманием, я стала активно вводить ее в свою жизнь, подробно рассказывая часа полтора о Жанне.
Подруга молчала.
Я тихо млела.
Жанна доедала второй пучок укропа.
Мы тогда не поссорились, потому что подруга очень хорошая, и она разбирается в любви...
Сидя на работе, я думала о Жанне и считала минуты до возвращения домой.
Я скучала по ней,а когда возвращалась, то видела Жанну, хлопочущую по хозяйству.
Она напоминала мне прилежную немецкую хозяйку, которая снует по дому без устали.
Время шло.
Я почувствовала, что мне мало.
Мы всегда получаем то, что хотим, если хотим очень сильно.
Мое желание материализовалось в тот день, когда брат сказал, что у его друга есть несколько свинок, которых он будет то ли продавать, то ли разводить, и у меня есть право сеньора- заполучить себе ту девушку, которая мне приглянется.
...Двухметровый парень вибрирующим от нежности голосом рассказывал мне, уже наэлектризованной предвкушением встречи, о пекинской капусте, которая показана свинкам, и об их стремлении к движению.
Я затаила дыхание, потому что среди копошащейся рыжей массы увидела совершенное создание, подкидывающее по-заячьи во время бега белую попочку.
- Ее, - сказала я, задыхаясь от страха, что сейчас хозяин, притворно сочувствуя мне и глядя неловко в сторону, заявит :"Продана!"
- Берите!
И белая попочка поехала ко мне под кожаной курткой.
"Счастье- это когда спокойно и больше ничего не хочешь, кроме того, что имеешь в данный момент ". Виктория Токарева.
-Это что? - не понял слегка ошалевший муж.
Усатая морда, выглядывавшая из- под куртки, задумалась.
- Муся, - гордо заявила я.
Жанна долго меряла метры жилплощади, сварливо доказывая, что прописана здесь она, и понаехало тут.
Попочка вежливо положила на ее спину морду- знакомство состоялось.
Жанна попыталась морду сбросить, Муся не согласилась, проявив бойцовский и в чем-то мужской характер. -Ни за что!
И Жанна смирилась.
Вскоре они напоминали двух обнявшихся и поверяющих друг другу девичьи тайны на перемене школьниц.
Жанна была крупнее и окладистее, Муся- проворней и наглее.
Через несколько месяцев Муся начала настойчиво ухаживать за Жанной.
Как в фильме про разведчиков оказалась совсем не той или тем, за кого себя так долго выдавал( а), и вскоре мы обнаружили деликатное Жаннино положение.
Я не буду писать о грустном.
Жорик- это, скажем, единственный, в настоящем, сын Жанны и Васи, в которого так скоропостижно превратилась Муся.
И я вернусь к этои истории- истории о том, как три маленьких меховых существа могут сделать счастливыми трех людей, и, соответственно, если исходить от частного к целому, в нашем лице, человеческий род...
Ни сика, ни бура, ни сочинская пуля —
иная, лучшая мне грезилась игра
средь пляжной немочи короткого июля.
Эй, Клязьма, оглянись, поворотись, Пахра!
Исчадье трепетное пекла пубертата
ничком на толпами истоптанной траве
уже навряд ли я, кто здесь лежал когда-то
с либидо и обидой в голове.
Твердил внеклассное, не заданное на дом,
мечтал и поутру, и отходя ко сну
вертеть туда-сюда — то передом, то задом
одну красавицу, красавицу одну.
Вот, думал, вырасту, заделаюсь поэтом —
мерзавцем форменным в цилиндре и плаще,
вздохну о кисло-сладком лете этом,
хлебну того-сего — и вообще.
Потом дрались в кустах, ещё пускали змея,
и реки детские катились на авось.
Но, знать, меж дачных баб, урча, слонялась фея —
ты не поверишь: всё сбылось.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
