Он был круглым, с чуть подкрашенной рыжим шерстью.
Люди вокруг замирали на мгновение, а потом глупо улыбались- все, начиная бедуинскими мальчишками и заканчивая глубоко русскими стариками.
Они хотели быть сопричастными, а я этого не хотела ( зверь был выстрадан моим бессобачным и, вообще, незверским детством, когда важнее был порядок в доме, чем все прочие глупости).
- Пошли, - я тянула мужа за рукав, и хуторянин- собственник, проснувшийся внутри меня, не хотел делиться радостью созерцания с любопытствующим рынком.
Муж тащил добычу в виде фруктов, я несла драгоценную клетку.
- Это был бы Джонни, - сказал муж,- но никак нельзя, ибо девушка.
- Жанна Аркадьевна, - быстро дозрела я.
...Домой мы заходили втроем на четырех ногах. Ноги- это мои и мужа .
Счастье- это Жанна.
В этот момент мне позвонила подруга из Америки, до которой у меня всегда есть дело, даже когда я не могу, не хочу или устала.
Я хотела быть к ней внимательной и старалась минуты три.
Жанне стелили соломку, и моя душа рвалась к ней.
Чтобы не огорчать подругу невниманием, я стала активно вводить ее в свою жизнь, подробно рассказывая часа полтора о Жанне.
Подруга молчала.
Я тихо млела.
Жанна доедала второй пучок укропа.
Мы тогда не поссорились, потому что подруга очень хорошая, и она разбирается в любви...
Сидя на работе, я думала о Жанне и считала минуты до возвращения домой.
Я скучала по ней,а когда возвращалась, то видела Жанну, хлопочущую по хозяйству.
Она напоминала мне прилежную немецкую хозяйку, которая снует по дому без устали.
Время шло.
Я почувствовала, что мне мало.
Мы всегда получаем то, что хотим, если хотим очень сильно.
Мое желание материализовалось в тот день, когда брат сказал, что у его друга есть несколько свинок, которых он будет то ли продавать, то ли разводить, и у меня есть право сеньора- заполучить себе ту девушку, которая мне приглянется.
...Двухметровый парень вибрирующим от нежности голосом рассказывал мне, уже наэлектризованной предвкушением встречи, о пекинской капусте, которая показана свинкам, и об их стремлении к движению.
Я затаила дыхание, потому что среди копошащейся рыжей массы увидела совершенное создание, подкидывающее по-заячьи во время бега белую попочку.
- Ее, - сказала я, задыхаясь от страха, что сейчас хозяин, притворно сочувствуя мне и глядя неловко в сторону, заявит :"Продана!"
- Берите!
И белая попочка поехала ко мне под кожаной курткой.
"Счастье- это когда спокойно и больше ничего не хочешь, кроме того, что имеешь в данный момент ". Виктория Токарева.
-Это что? - не понял слегка ошалевший муж.
Усатая морда, выглядывавшая из- под куртки, задумалась.
- Муся, - гордо заявила я.
Жанна долго меряла метры жилплощади, сварливо доказывая, что прописана здесь она, и понаехало тут.
Попочка вежливо положила на ее спину морду- знакомство состоялось.
Жанна попыталась морду сбросить, Муся не согласилась, проявив бойцовский и в чем-то мужской характер. -Ни за что!
И Жанна смирилась.
Вскоре они напоминали двух обнявшихся и поверяющих друг другу девичьи тайны на перемене школьниц.
Жанна была крупнее и окладистее, Муся- проворней и наглее.
Через несколько месяцев Муся начала настойчиво ухаживать за Жанной.
Как в фильме про разведчиков оказалась совсем не той или тем, за кого себя так долго выдавал( а), и вскоре мы обнаружили деликатное Жаннино положение.
Я не буду писать о грустном.
Жорик- это, скажем, единственный, в настоящем, сын Жанны и Васи, в которого так скоропостижно превратилась Муся.
И я вернусь к этои истории- истории о том, как три маленьких меховых существа могут сделать счастливыми трех людей, и, соответственно, если исходить от частного к целому, в нашем лице, человеческий род...
На четверых нетронутое мыло,
Семейный день в разорванном кругу.
Нас не было. А если что и было –
Четыре грустных тени на снегу.
Там нож упал – и в землю не вонзится.
Там зеркало, в котором отразиться
Всем напряженьем кожи не смогу.
Прильну зрачком к трубе тридцатикратной –
У зрения отторгнуты права.
Где близкие мои? Где дом, где брат мой
И город мой? Где ветер и трава?
Стропила дней подрублены отъездом.
Безумный плотник в воздухе отвесном
Огромные расправил рукава.
Кто в смертный путь мне выгладил сорочку
И проводил медлительным двором?
Нас не было. Мы жили в одиночку.
Не до любви нам было вчетвером.
Ах, зеркало под суриком свекольным,
Безумный плотник с ножиком стекольным,
С рулеткой, с ватерпасом, с топором.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
