После обеда мужчины вышли на улицу, присели не невысокое, в одну ступеньку крылечко.
– Гордей, я видел, у тебя возле печи небольшая стопа кирпичей сложена. Что, печь перекладывать собираешься?
– Надо бы переложить – и маловата она, и греет уже что-то плохо. Да, не знаю вот, соберусь ли к этой зиме. Рук не хватает. Кирпич-то вот весь и есть, а его много надо. Это с позапрошлого года остался, когда я одной вдове, через два двора отсюда, печку заново клал. Она, мало того что вдова, так у неё в том году ещё и сын погиб – забрали его на службу в Рязань, в князеву дружину, и года не прослужил, как случилась у князя нашего какая-то свара со своим младшим братом, несколько человек тогда с обеих сторон и погибли. Братья-то, вроде как помирились, опять за одним столом вместе со своими прихлебателями медовуху пьют, а вот старухе теперь и надеяться не на кого, одна осталась. По-соседски, кто как можем, помогаем.
– Это точно – паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Так ты печник?
– Чтобы постоянно только кладкой заниматься – этого нет, но печи класть умею. Это мне от отца уменье досталось, а ему от своего отца, от деда моего. Наш деревенский староста мне говорит, чтобы я плотнее за печное дело взялся. Много потребности в этом по деревне. Этой зимой чуть целая семья не погибла – печь у них очень угарная, какой-то пришлый печник-недоучка в своё время сложил. Многие хозяева в овинах хотят печи выложить – без печи-то при сушке снопов больше дров требуется. А главное – без печи-то, с открытым огнём, и опасность пожара выше. Новые два двора в том конце деревни строятся – молодёжь женится, своё хозяйство заводят, там тоже печи нужны будут. Но у меня помощники не подросли пока – 8 и 10 лет, в этом деле от них помощи ещё мало будет. Они пока в других делах помощники, лён вон сейчас теребят – это как раз по их силам и уменью.
– Подожди, Гордей. А если мы с Антоном тебе артель составим. Как я понимаю, изготовление кирпичей, если это дело изначально правильно отладить – работа-то не слишком сложная. Мы бы с ним, если бы этим делом занялись, так на всю деревню кирпичей бы наготовили. А потом тебе, для кладки печей, и подмастерьями сумеем.
– Артём, а ведь ты дело баешь. Внизу, у речки, шагов всего-то двести от моей бани к лесу, есть овражек, там я хорошую глину для кладки печей беру. Из этой же глины я и посуду делаю. У меня там специальная печь для обжига сооружена – из каменных валунов, это мне Фока помогал её сделать, одному-то мне было бы с этим не совладать. Слушай, а что нам дело-то откладывать? Пойдём-ка прямо сейчас, на месте и определяться будем. Кое-какой инструмент и приспособления для этой работы у меня прямо в печи сложены, на хранение там оставлены. Возьмём с собой, пожалуй, только лопату, да бадейку, чтобы воду с речки носить. А ещё возьмём-ка с собой моих пострелов – Матвея да Семёна. Они пока в речке искупаются. Может, ещё и рыбёшки какой поймают, свои снасти сейчас соберут и захватят. А если потребуется, мы их потом к Фоке пошлём, они к нам Антона-то и приведут.
Гордей приоткрыл дверь в дом:
– Аксинья, мы с Артёмом пойдём на разведку на глиняный карьер. Ребятишек я с собой возьму. Матвей, Семён, собирайтесь на речку, захватите ваши рыболовные снасти. Мы с Артёмом пошли, вы нас догоните.
Гордей заглянул в хлев, взял оттуда стоящую у входа цельнодеревянную лопату в виде весла с широкой лопастью, отдал её Артёму.
– Подожди, я ещё топорик на всякий случай возьму, может, что поправить придётся, да хоть ту же лопату слегка заострить. Если жестковато будет для деревянной лопаты, придётся кого-то из ребятишек за железной послать.
Сходил в сени, вернулся с топориком, аккуратно завёрнутым в кусок старой холщёвой тряпки, из которой торчало только топорище. В другой руке за дужку из верёвки нёс деревянную бадейку, размером с ведро. Большинство предметов крестьянского хозяйства были деревянными, а посуда, как правило, глинянная. Металлическими были только те, без которых уж явно не обойтись, относились к ним очень бережно.
