- Здравствуй, моя дорогая. Вчера виделись. Нет, даже сегодня утром. Ну, и что, это ничего не значит для нас. Тем, кому хорошо вместе, хорошо всегда…
Смотри, какие тонкие веточки у клёнов. Сквозь их паутинку открывается простор и все спрятанные летом фасады и заборы. Помнишь, как мы гуляли здесь в июле? Была жара, я – в маечке и шортиках, на левом плече сумка, в правой руке, естественно, камера. Разморённые Солнцем кусты бросили на плитку медленно удлиняющуюся к востоку тень. В воздухе разлился свет, ослепляющий и клонящий в сон. А тебе было грустно. Отчего? Почему ты не могла радоваться жизни, лету? Что такого ужасного случилось и когда? Ведь в тот день всё было прекрасно. Зачем печалиться и страдать. И зачем это ТЕБЕ?..
Жизнь – это лето. Спорное утверждение, но не для меня. Жизнь – это радость, Солнце, речка-море-окиян, песок, набережные, чайки, чемоданы в наклейках, пёстро одетые смешные люди и впечатления. Море впечатлений, ветер впечатлений, лето впечатлений…
Почему у тебя только осень и зима? Только печаль, злость и негатив? Даже летом?..
Хочу в отпуск, в счастье и беззаботность…
Вокруг осень, дождь, слякоть, грязь, серость и отчаяние. А потом холод, снег, серость, облачность, бессолнечье. Полгода зима. Когда это закончится?..
Стою у окна, смотрю на краснеющие листья и понимаю, что опять у тебя начинается беспросветная слякоть. Грустно…
Надоело. Собрала решимость в рюкзак, положила пару носовых платков, отряхнула крылья от пыли, развернула (размах-то какой!), помахала для разминки, приподнимаясь над полом (ох, до чего приятное ощущение!), махнула рукой: – Эх, была не была. – И рванула в осень…
…
…
…
… А у тебя там было очень темно и сыро (ненавижу сырость). И слишком много скелетов. А уж тварей разных мастей и расцветок не сосчитать. Сломанное левое крыло заживало целых два месяца. Смерть неоднократно пыталась набросить на шею и затянуть аркан (хорошо, что она не ковбой). Дважды я чуть не поддалась. Чуть (не считается). В последний раз сил едва хватило на последний удар, я в него вложила всю ненависть к этой сырости. Тупо и безразлично смотрела, как бесформенно растекается и уходит в землю твоя печаль. Отпоила тебя живой водой. Отдохнув, выкинула все скелеты, которые нашла, хорошенько вымыла и вычистила всё, до чего смогла дотянуться. Только бы помогло…
… Я гляжу на серые лохмотья низких облаков в просветах ветвей. Немного прохладно, ветер забирается под шарф и щекочет горло. В правой руке, конечно, камера, на левом плече сползающая стропа сумки. Ноябрь, сыро и прохладно. Ты, моё Я, смотришь на скелеты деревьев и улыбаешься, берёшь оксид хрома и щедро мажешь самой большой кистью. Летом деревья были зелёными – они и сейчас зелёные, стоит закрыть глаза и вспомнить. Трава ярко-изумрудная с жёлтыми точками одуванчиков. Недовольные девицы в коротких юбках важно нацепили тёмные очки. Глупые, Солнце у нас очень мягкое и доброе. По реке спешно движутся толстые бочонки уток. С громким скрипом, испугавшись облачной тени, они тяжело разгоняются и низко летят, чиркая пальцами по водной поверхности. Глаза увлажняются. В капельках слёз отражается яркая лазурь неба с ватными комками облаков. Получилось! Мы смеёмся, мы знаем – жизнь это лето…
Чёрно-серый рисунок: оголённые грабли,
Паутина на мутной стене облаков, –
Тополя и берёзы, и вязы озябли
В предвкушении дара – холодных мехов
Соболиных, пушистых – из первого снега
Будет маг-недоучка неловко творить,
Но в осенней грязи зачернит имярека,
И останется капель бесцветная нить.
А художница-память на графику сучьев
Колонком номер 20 зелёный оксид
Наберёт от души и наложит погуще,
И на землю прольёт, и легко раструсит.
На свинец, нависающий грозно над нею,
Синтетическим флейцем намажет лазурь
И немного белил (для акцента) – милее
Синева с облачками, чем грустная хмурь.
Ну, а утки всё те же. Река и без уток?
Прикормились, остались, такие дела.
Эх, ещё бы каникул, поездок, минуток
Мимолётных знакомств, впечатлений, тепла…
Карандашный набросок ноябрьский точен
Внесезонен, безличен, вне времени, тих.
Это форма фантазий и поле проточин,
Подпространство идей и бессмысленный стих.
Не должен быть очень несчастным
и, главное, скрытным...
А. Ахматова
Я ждал автобус в городе Иркутске,
пил воду, замурованную в кране,
глотал позеленевшие закуски
в ночи в аэродромном ресторане.
Я пробуждался от авиагрома
и танцевал под гул радиовальса,
потом катил я по аэродрому
и от земли печально отрывался.
И вот летел над облаком атласным,
себя, как прежде, чувствуя бездомным,
твердил, вися над бездною прекрасной:
все дело в одиночестве бездонном.
Не следует настаивать на жизни
страдальческой из горького упрямства.
Чужбина так же сродственна отчизне,
как тупику соседствует пространство.
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
