На центральной площади столицы еще не разошлись ликующие толпы, согреваемые наивной надеждой на то, что последние восемнадцать дней изменили их жизнь, и изменили, несомненно, к лучшему и бесповоротно, ведь каждый из этих миллионов связывал все собственные неурядицы, проблемы и недовольства с личностью одного человека, ставшего олицетворением всего плохого и неправильного в их личной жизни, и теперь этот правитель, этот символ неудачно сложившейся жизни повержен, еще не убраны палатки, заграждения и кучи мусора, танки по-прежнему остаются на улицах, а я, дожидавшийся развязки событий все эти дни за полтысячи километров от этой площади в небольшом поселке на морском берегу, уже прибыл на окраину столичного мегаполиса.
О том, что правитель наконец отказался от власти, я узнал от своих информаторов раньше, чем долгожданное известие объявил народу страны новоиспеченный вице-президент. Деньги решают, если не все, то многое, а в этой стране в особенности, здесь это традиционно.
Я вынужден спешить, так как отстаю от сроков намеченного плана действий на несколько дней. Свержение правителя затянулось, в то время как по плану на него было отведено максимум две недели.
Что же, возможно, их надежды на лучшую жизнь оправдаются, впрочем, вряд ли, чудес не бывает. Но пусть радуются, пусть считают, что все это сделали они. На самом деле то, что им кажется вехой и значительным событием в истории их страны лишь часть моего плана, плана имеющего куда более важные цели. По сравнению с этими целями история любой страны сущий пустяк, даже такой древней страны как эта, со всеми семью тысячами лет и вот этими восемнадцатью днями ее истории.
Падение правящего режима открывает мне доступ к тайнам, которые эта власть охраняла на протяжении тридцати лет по поручению государства с другой стороны планеты, государства созданного и управляемого членами тайного общества. Им тоже, как и всем, не известны скрытые тайны, но они призваны охранять их. Этой цели они служат. Для остального мира они сочинили занятные сказки, создали всю эту бутафорию мифов и псевдоартефактов. Миру лишь оставалось строить догадки и удивляться нестыковкам в «истории» да степени тонкости обработки камней древними рабами, недостижимой даже при нынешних технологиях, как ни странно.
Как только тайны будут раскрыты, в глазах мира окажутся навсегда поверженными знаки магендавида, креста, полумесяца и все, что за ними стоит, вся ложь и безумие. Мир узнает Истину. Миру откроется сияние вечной мудрости и высшего разума.
Бронированный военный «Hummer» приближается к цели моей миссии. Я оглушаю моих попутчиков звуками музыки black metal, вижу по лицами - им не очень нравиться, но кому интересно их мнение, они всего лишь наемники и должны выполнить свою задачу, отработать оплаченные услуги, не задавая лишних вопросов. Это музыка силы, и она дает мне силы действовать и служить той силе, которой я служу. Последняя дорожка кокаина была очень кстати, это бодрит меня, что важно для выполнения предстоящей задачи
Благодаря деньгам вновь удается обойтись без насилия и бессмысленного пролития крови. Я определенно люблю эту страну! Мы миновали последний блокпост без шума, а служивые рады бакшишу. Это большие деньги, очень большие, столько им не заплатили бы за все годы их службы. Они думают, что теперь могут позволить себе больше никогда не работать, и их дети и внуки тоже. Пусть пока радуются своим простым вещам, наивные. Ведь когда я открою тайны, деньги во всем мире потеряют всякий смысл.
Мы на месте. На фоне ночного неба темнеют каменные тела островерхих грандиозных сооружений. Обычно они освещаются прожекторами, но не сегодня. Хранители тайн, символизируя свое предназначение, любят изобразить их вершины увенчанными глазом. Забавно, действуя против них, я использую их деньги с этим изображением. Но сегодня тот вечер, когда всевидящее сторожевое око прикроется. Иногда и оно, запылившись, моргает, а нынче я как раз умело «пустил пыль в глаза», подняв ее ногами сотен тысяч простых смертных. И этого мгновения мне будет достаточно.
Короткий марш-бросок. Входим в узкий проход среди камней, затем сворачиваем в еще один, который не прятали, но и никогда не показывали туристам.
Цель рядом. Уже совсем близко. У меня абсолютно нет никаких волнений. Я действую четко по плану. Совсем близко. Сейчас мир станет другим. Сейчас…
Вспышка. Хлопок. Ударная волна валит с ног. Что это? Граната на растяжке? Вслед за этим темноту разрывает вспышка. Нас добивают залпом из многих стволов.
План оказался не идеален. Деньги решают многое, но не все. Какая горькая ирония - на них то нарисованный глаз всегда открыт. Похоже, не зря…
Мир остался прежним. Пока что. До следующей попытки.
Старик с извилистою палкой
И очарованная тишь.
И, где хохочущей русалкой
Над мертвым мамонтом сидишь,
Шумит кора старинной ивы,
Лепечет сказки по-людски,
А девы каменные нивы -
Как сказки каменной доски.
Вас древняя воздвигла треба.
Вы тянетесь от неба и до неба.
Они суровы и жестоки.
Их бусы - грубая резьба.
И сказок камня о Востоке
Не понимают ястреба.
стоит с улыбкою недвижной,
Забытая неведомым отцом,
и на груди ее булыжной
Блестит роса серебрянным сосцом.
Здесь девы срок темноволосой
Орла ночного разбудил,
Ее развеянные косы,
Его молчание удлил!
И снежной вязью вьются горы,
Столетних звуков твердые извивы.
И разговору вод заборы
Утесов, свержу падших в нивы.
Вон дерево кому-то молится
На сумрачной поляне.
И плачется, и волится
словами без названий.
О тополь нежный, тополь черный,
Любимец свежих вечеров!
И этот трепет разговорный
Его качаемых листов
Сюда идет: пиши - пиши,
Златоволосый и немой.
Что надо отроку в тиши
Над серебристою молвой?
Рыдать, что этот Млечный Путь не мой?
"Как много стонет мертвых тысяч
Под покрывалом свежим праха!
И я последний живописец
Земли неслыханного страха.
Я каждый день жду выстрела в себя.
За что? За что? Ведь, всех любя,
Я раньше жил, до этих дней,
В степи ковыльной, меж камней".
Пришел и сел. Рукой задвинул
Лица пылающую книгу.
И месяц плачущему сыну
Дает вечерних звезд ковригу.
"Мне много ль надо? Коврига хлеба
И капля молока,
Да это небо,
Да эти облака!"
Люблю и млечных жен, и этих,
Что не торопятся цвести.
И это я забился в сетях
На сетке Млечного Пути.
Когда краснела кровью Висла
И покраснел от крови Тисс,
Тогда рыдающие числа
Над бледным миром пронеслись.
И синели крылья бабочки,
Точно двух кумирных баб очки.
Серо-белая, она
Здесь стоять осуждена
Как пристанище козявок,
Без гребня и без булавок,
Рукой указав
Любви каменной устав.
Глаза - серые доски -
Грубы и плоски.
И на них мотылек
Крыльями прилег,
Огромный мотылек крылами закрыл
И синее небо мелькающих крыл,
Кружевом точек берег
Вишневой чертой огонек.
И каменной бабе огня многоточие
Давало и разум и очи ей.
Синели очи и вырос разум
Воздушным бродяги указом.
Вспыхнула темною ночью солома?
Камень кумирный, вставай и играй
Игор игрою и грома.
Раньше слепец, сторох овец,
Смело смотри большим мотыльком,
Видящий Млечным Путем.
Ведь пели пули в глыб лоб, без злобы, чтобы
Сбросил оковы гроб мотыльковый, падал в гробы гроб.
Гоп! Гоп! В небо прыгай гроб!
Камень шагай, звезды кружи гопаком.
В небо смотри мотыльком.
Помни пока эти веселые звезды, пламя блистающих звезд,
На голубом сапоге гопака
Шляпкою блещущий гвоздь.
Более радуг в цвета!
Бурного лета в лета!
Дева степей уж не та!
1919
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
