Она любила поезда, наполненные бабушками с корзинками, дородными тетками с сумками, мамашами с детьми, дядьками с рюкзаками. Она любила запах угля и жареной курицы, запах печеного хлеба и парного молока. Она любила все простое и натуральное, все наивное и жалкое. Она была и сама очень простой и светлой. От нее пахло летней травой, речкой и медовым пирогом.
Он любил комфорт и сложности, он не мог жить без головоломок и неразрешимых задач, он любил уют, тишину, мягкие кресла, теплые ванны с солью и утренние мюсли с обезжиренным молоком. Он любил возвышенную поэзию, светские рауты, философские дискуссии и запах дорогих сигар. Он любил престижные машины с кожаными салонами, театры, рестораны и французскую речь. Он любил все глянцевое, дорогое и сложное. Он и сам был очень сложный, элегантный, неоднозначный в мнениях, хорошо обеспеченный и уверенный в себе. От него пахло дорогим парфюмом и новеньким глянцевым журналом.
Им не суждено было встретиться, не существовало точки пересечения их жизненных пространств, не было такого места на свете, где могли столкнуться он и она.
Но все же они столкнулись, вопреки судьбе, логике и здравому смыслу. Они встретились на берегу моря. Он покупал яхту, а она привезла сына на курорт лечить астму. В маленьком уютном кафе они посмотрели в глаза друг другу и забыли обо всем, что любили, кем были и как жили раньше. Он предложил ей сходить вместе послушать джаз. Она постепенно втянулась, вникла и полюбила джаз, театр, боулинг и французскую речь. А он со временем привык ездить в поездах, есть на завтрак блинчики, а на праздник - запеченного гуся. Их жизни сплелись в сложный клубок взаимной нежности и тоски.
Все бы хорошо, если бы так могло быть на самом деле. Пока все лишь в ее светлых мечтах и в его сложных рассуждениях о противоположностях.
В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты, где выглядят смешно и жалко сирень и прочие цветы, есть дом шестнадцатиэтажный, у дома тополь или клен стоит ненужный и усталый, в пустое небо устремлен; стоит под тополем скамейка, и, лбом уткнувшийся в ладонь, на ней уснул и видит море писатель Дима Рябоконь.
Он развязал и выпил водки, он на хер из дому ушел, он захотел уехать к морю, но до вокзала не дошел. Он захотел уехать к морю, оно — страдания предел. Проматерился, проревелся и на скамейке захрапел.
Но море сине-голубое, оно само к нему пришло и, утреннее и родное, заулыбалося светло. И Дима тоже улыбнулся. И, хоть недвижимый лежал, худой, и лысый, и беззубый, он прямо к морю побежал. Бежит и видит человека на золотом на берегу.
А это я никак до моря доехать тоже не могу — уснул, качаясь на качели, вокруг какие-то кусты. В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
