Легенда о караванщике

Давным-давно на краю бескрайней пустыни стоял город. Крупный торговый тракт вёл к городу из далёких северных земель. Конные упряжи тащили по нему длинные обозы с товарами. Все они сотнями шли в город, но дальше дороги не было – начиналась пустыня. Одни лишь караванщики могли переправляться через неё, ведя за собой вереницы тяжело нагруженных верблюдов.
Город тот был большой и шумный. Высокие стены из белого песчаника опоясывали его неприступным квадратом, на углах которого выстроены были высокие башни со множеством ярусов. Чёрные глаза бойниц смотрели во все стороны: в этих краях особенно бесчинствовали шайки кочевников. Враги приходили из глубин пустыни целыми сотнями, и горе было тем купцам и путникам, что не успевали добраться до единственных ворот. Потом из врат выходил тяжеловооружённый гарнизон и вступал в бой с врагами. А те ускользали обратно в пустыню на своих легконогих лошадях, привычных к зною песков.
Говорили, что кочевники обосновались у нескольких оазисов далеко во владениях могучей пустыни, но никто не знал туда дороги, кроме их вождей. Простые разбойники частенько попадали в плен к воинам городского гарнизона, однако даже под пытками ничего не могли рассказать о своей вотчине: потому что не знали. А вожди, когда понимали, что им грозит плен, подносили ко рту склянку с ядом скорпиона – и воинам города доставался только бесчувственный труп.
В городе проживали тысячи ремесленников, но всё-таки больше всего было купцов и перекупщиков. Торговые лавки облепили стены двух- и трёхэтажных домов, сужая и без того неширокие улочки. Впрочем, в особом почёте здесь были именно караванщики, что, презрев опасности пустыни, везли товары в другие города. Десятая часть грузов попадала в руки кочевников, однако купцы всё равно были довольны: в городах на другом краю пустыни им удавалось продать свои товары почти вдвое дороже. Иногда с караванами шли нанятые воины из городской казармы – но толку от них было мало. Разбойники шныряли по пустыне сотнями. Нанимать же по полсотни вояк было купцам в убыток. Оттого караван сопровождали обычно всего двое людей – караванщик да его помощник.
На одной из главных улиц города расположилось большое строение из жёлтого камня – караван-сарай. На первом этаже размещалась таверна, где вальяжные купцы, смакуя местные деликатесы, заключали сделки с загорелыми дочерна караванщиками и их почтенными хозяевами. Большинство из караванщиков работали под началом нескольких местных богачей, а те обеспечивали им частые путешествия по относительно безопасным маршрутам и быстрые заработки. Но были и те, которым не нравилось отдавать половину честно заработанных денег хозяину. Эти работали поодиночке и день-деньской просиживали в таверне, пока какой-нибудь купец, которому требовалась особенно быстрая доставка, не нанимал их.
Одним из свободных караванщиков был смуглый мужчина лет тридцати пяти. Ему принадлежал дом на краю города и семь верблюдов на общем пастбище. В этом году он потерял четверых животных во время нападения разбойников и не мог уже перевозить крупные партии товаров. Зато он доставлял груз быстрее многих других за счёт того, что выбирал маршрут не по краю пустыни, а напрямик к нескольким торговым городам. За те шесть лет, что караванщик работал один, кочевники ни разу не тронули его. Ему везло, и мужчина это знал.
Он был сиротой. Ему так не суждено было узнать, кто были его родители. В возрасте десяти лет мальчишку подобрал с голодных улиц один немолодой караванщик и сделал своим помощником в долгих странствиях. Всем, что у него было в жизни, мужчина был обязан этому доброму человеку. Старик научил его находить дорогу в пустыне по солнцам и звёздам, ухаживать за верблюдами и определять близость кочевников по еле заметным образам, которые раскалённый воздух создавал на горизонте. Когда мальчик повзрослел, старик отошёл от дел и вскоре умер. А юный караванщик долгие годы работал под началом местного богача, которому принадлежало полтысячи верблюдов. И только накопив золота на собственных животных, мужчина стал работать сам на себя, наняв к себе в помощники смышлёного мальчишку-бедняка, как сделал когда-то его покойный покровитель.
Однажды в жаркий полдень караванщик сидел в таверне, ожидая нескольких купцов, которые по слухам, прибыли этим утром в город. С ним за одним столом сидел его приятель, также караванщик, только работавший на своего хозяина.
- Вот ты гордишься тем, что работаешь сам на себя, - усмехнулся приятель, пуская облачка дыма из ароматного кальяна.
- Я зарабатываю больше, - отозвался мужчина. Он пил крепкий зелёный чай, чтобы взбодриться.
- Это верно. Но что будет, если тебя схватят поганцы-кочевники? Тогда ты пожалеешь, что не ходил по безопасным маршрутам.
- До сих пор же не схватили, - пожал плечами караванщик. – К тому же я хорошо себя чувствую среди песков. Особенно когда знаю, сколько мне заплатят за доставку товаров.
- Зачем тебе так много денег? – поинтересовался приятель. – Вот я зарабатываю меньше и мне на всё хватает.
- На что ты тратишь своё золото? – спросил вдруг мужчина и в упор посмотрел на собеседника.
- Ну как… - смутился тот. – Дом у меня есть. Ни жены, ни детей. На еду, значит, да ещё на восточный сорт табака для кальяна и бутыль светлого вина по вечерам. Даже лишние медяки остаются.
- А я не так. Я всё вкладываю в свои караваны. Когда я начинал работать сам, у меня было три верблюда, а через пять лет уже стало одиннадцать.
- Которых украли кочевники, - фыркнул приятель.
- Ты прекрасно знаешь, что украли только четверых, - жёстко произнёс караванщик. – И это от меня не зависело. Если всё пойдёт хорошо, через десять лет у меня будет уже двадцать верблюдов. А к тому времени мой помощник подрастёт и будет сам водить караван. Вереницы по десять верблюдов – это уже приличные грузы можно доставлять. А потом мы за пять лет купим ещё десятерых и наймём для них таких караванщиков, как ты. И когда я постарею и не смогу водить караваны сам, у меня будет полсотни верблюдов и пять проводников. И каждый из них половину выручки будет отдавать мне, как хозяину верблюдов. Я не буду голодать в старости.
Приятель с невольным уважением посмотрел на караванщика.
- Я гляжу, ты хочешь стать таким, как мой хозяин.
- Если всё будет хорошо.
- Ну, насчёт этого я тебе скажу одно: как бы ты не представлял себе своё будущее, всё будет не так, как ты планируешь.
Мужчина рассмеялся.
- Тебе надо поменьше курить свой кальян. А то начинаешь говорить странные вещи.

Вереница из семи верблюдов бороздила нетронутые склоны дюн. Рассветное солнце быстро нагревало пески – скоро наступит самая жара.
В голове каравана сидел на верблюде мужчина. Его помощник вцепился ручонками в короткую шерсть следующего животного. Головы обоих были покрыты белым полотном.
Редкие пальмы и колючие кустарники попадались на их пути. Часто песок вспарывали выветренные обломки скал, словно огромные жёлтые зубы. Если перед путниками вдруг вздымалась целая гряда, приходилось её обходить и тратить лишние часы. Впрочем, в тех краях где они были, оставалось лишь идти вперёд, ни в коем случае не меняя направления. Караван находился в самом сердце пустыни. Шли налегке – в кармане шерстяного плаща караванщика была расписка о получении товаров, скреплённая гербовой печатью и золотым перстнем купца из далёкого города. Эту бумагу мужчина берёг как зеницу ока – без неё не видать ему было денег за выполненную работу.
Разговаривали они мало – мальчик был молчалив, а караванщик слишком устал. Изредка мужчина доставал карту, где были очень приблизительно набросаны северные границы пустыни, а потом по нескольку минут глядел на солнце через закопченное стекло с какими-то метками, нацарапанными на нём ещё стариком. Воду берегли – за три недели пути её запасы заметно поубавились. Еды, как всегда, было вдосталь. Но не она здесь была богатством. Последний верблюд в звене тащил на себе несколько больших мехов с несвежей уже водой.
Жаркий ветер всё пересыпал песок с гребней дюн на склоны - и так, год за годом, они двигались, шли по пустыне, словно волны на невероятно далёких морях, только не в пример медленнее.
Мужчина задремал. Они шли всю ночь, чтобы не замёрзнуть. Мерный шаг верблюда навевал на караванщика сон. Свою задачу они с помощником выполнили – доставили груз в целости и сохранности, осталось только вернуться в город. И вдруг испуганный возглас мальчишки мигом вырвал караванщика из приятной дрёмы.
- Хозяин! Духи пустыни, призраки!
Мерцающие на горизонте образы мальчик видел впервые; немудрено, что так перепугался. Впрочем, страх охватил и мужчину. На то были свои причины.
Некоторые вполне земные создания намного страшнее и кровожаднее тех, которых выдумали разгорячённые умы путешественников.
Это были кочевники. Точнее, их необъяснимое отображение в знойном мареве. Караван остановился на вершине дюны, а миражи всё шли к ним по пескам, то исчезая, то появляясь. На пути нескольких десятков призрачных фигур встала невысокая, раскрошившаяся обломками скала. И они прошли сквозь неё, даже не заметив.
Мальчишкой сопровождая старого караванщика, мужчина уже видел такое несколько раз. Но ни разу образы не были такими чёткими, как сегодня. Конечно, это были ещё не сами кочевники – те находились в два раза дальше. Но если разбойники заметят караван – это конец.
Поскорее развернув верблюдов, караванщик спустился в ложбинку между дюнами и под прикрытием песчаных вершин шёл к ближайшей красноватой скале.
В тени под нависающим скальным выступом они пробыли до самой ночи. А потом, при свете звёзд составив вереницу, снова продолжили свой путь.
И наконец, как и много раз до этого, из-за новых дюн встали купы деревьев, свидетельствующие о том, что идти им осталось уже немного. Серебристо-жемчужные облака висели в небе, давая редкую тень. Среди песка стали появляться участки самой настоящей степи, поросшие сухой травой и низкими саксаулами. Иногда встречались даже старинные колодцы.
А спустя два месяца после того, как навьюченные товарами верблюды вышли из ворот города, тот же караван, только уже без груза, вновь увидел белые стены и многоярусные башни.

Случилось так, что караванщик и его приятель вновь проводили свободное время в шумной таверне. Оба потягивали холодное абрикосовое вино и рассуждали об опасностях работы.
- Я видел кочевников, - заявил мужчина вдруг.
- Когда? В последнем путешествии?
- Да. Их было сорок или сорок пять. Все верхом.
- Я ни разу не встречал их в пустыне, - покачал головой подвыпивший собеседник. – Только ходил смотреть, как их вешали, когда взяли в плен. Так им и надо, разбойникам.
- Если бы не кочевники, я назвал бы свою профессию самой лучшей из всех. Ведь сама по себе пустыня не опасна, если воздать ей должное уважение и не быть легкомысленным.
- Мы зарабатываем наше золото год за годом, но немногие из нас умрут в старости и в своей постели, - заметил приятель со вздохом.
Несколько минут они сидели молча, погружённые каждый в свои мысли.
- Мой хозяин, - начал вдруг товарищ, - как-то был в хорошем расположении духа и рассказал мне одну легенду. О пустыне.
- Легенда о пустыне? – переспросил караванщик, лукаво взглянув на подвыпившего приятеля.
«Давным-давно посреди пустыни был богатый город. Через пески к нему тянулись хорошие караванные маршруты, и через каждые два дня пути были выкопаны колодцы с водой. Старейшины того города накопили огромные богатства и держали их в храме. А потом появились другие города на краю пустыни и тот, что был в её сердце, мало-помалу умер. Люди покинули его, разбрелись кто куда. Одни погибли, другие стали дикими кочевниками и принялись грабить караваны. Опустевший древний город засыпали пески и теперь от него не осталось и следа. А сокровища и поныне хранятся в храме, ибо никто не смог добраться до них».
Внимательно выслушав рассказчика, мужчина горько усмехнулся.
- Это просто красивая легенда, - сказал он. – В мире много легенд, но нельзя им верить.
- Но каждая легенда откуда-то, да возникла! – обиженно возразил приятель.
- Ну конечно! Где-то в городе сидит сказочник и скрипучим пером выписывает на папирусных свитках свои фантазии.
- Да, есть и такие сказки. Но те, которые рассказывают друг другу люди – это правдивые истории.
- Всё может быть, - произнёс караванщик. – Может и есть где-то в пустыне древний покинутый город. И в нём хранятся сокровища. Вот только всё равно никто не знает, где этот город, ибо пустыня бескрайняя. Так что можно считать, будто нет ни твоего города, ни его сокровищ. Хотя, наверное, где-то пустыня заканчивается, ведь всё на свете конечно.
- Хм, - произнёс собеседник. – Я слышал, будто если идти много месяцев на юг, конечно, если у тебя вдоволь воды и еды, то в конце концов достигнешь непроходимых джунглей. Говорят, они тянутся до самого океана, и там, на тёплом берегу, стоит древний богатый город. Пешком к нему не добраться, но большие корабли плавают туда из северных портов. Вот и всё, что я знаю.
- Больше четырёх месяцев в пустыне не продержишься, - со знанием дела уточнил караванщик. – Воды придётся брать больше, чем сможешь увезти. Только если у тебя есть сотни верблюдов, то останется место и для еды, и ещё для кое-какого груза.
- Но кому это нужно – искать южный край пустыни. Там же ничего нет. Только джунгли.
- А за ними – город. К которому и так плавают суда по океану. Выходит, никто никогда не доберётся до южного края пустыни только потому, что это никому не нужно.
- А как же картографы? – спросил приятель.
- Зачем нужны карты тех краёв, куда всё равно никто не забредёт. Это просто невыгодно. Всё в этом мире решает золото.
- Ну а разве ты, в старости, когда будешь владеть сотней верблюдов, отправишь экспедицию к южному краю пустыни, только, чтобы добраться до джунглей? При этом не ожидая от этого предприятия ни медяка прибыли.
- Нет, разумеется, - покачал головой караванщик.

Караванщик стоял на широком дворе караван-сарая. Он ждал отбытия. Ждал с нетерпением, ибо не любил долгих сборов. Не то, чтобы мужчина боялся пустыни. Просто всякий раз, когда он слишком долго готовился к очередному походу, его начинала терзать смутная тревога. Так было и в этот раз.
Дюжие носильщики приносили из складского помещения товары, которые мужчина навьючивал на своих верблюдов, закрепляя мешки и ящики на горбатых спинах крепкими верёвками. Животные стояли спокойно, прикрыв длинными ресницами большие чёрные глаза. Им всё было нипочём. Мальчишка-помощник болтался рядом, от скуки пиная босыми ногами дорожную пыль.
Накануне вечером один приезжий купец отгрузил товар на склад, размещавшийся на втором этаже караван-сарая, и нанял караванщика, чтобы тот как можно скорее перевёз груз через пустыню. Сначала купец зашёл на третий этаж, где размещались конторы богачей, владевших множеством верблюдов, и долго беседовал с их управляющими – но скорость доставки его не устроила. Только после этого он обратился к проводнику, ужинавшему с двумя приятелями в таверне. Договор был подписан на месте. Караванщику предстояло в течение месяца доставить товар через всю пустыню в далёкий город. Это было весьма кстати, потому как он уже несколько недель подряд маялся без работы.
Вереница из восьми верблюдов (по возвращении из последнего похода был куплен ещё один), тронулась. На спине у животных покачивались большие свёртки тканей, крашенных индиго, мешки с кофейными зёрнами, и несколько ящиков с микстурами. Последний верблюд вёз провизию и воду для самих проводников.
Караван шёл строго на юг на протяжении целого дня. Когда наступила холодная пустынная ночь, караванщик, посоветовавшись с помощником, устроил привал. Люди закутались в толстые шерстяные плащи – лучшую одежду для пустыни. Плащи отлично спасали как от холода, так и от жары.
Верблюды сопели и фыркали, засыпая. Караванщик лёг на мягкий, ещё не остывший от дневного зноя песок и глядел на ясные звёзды. Он вспомнил свою недавнюю тревогу. За свою жизнь он участвовал в ста пятидесяти с лишним походах и ничего с ним не случилось. Не случится и в этот раз.
Тишина. Лёгкое дыхание спящих верблюдов. Ледяной ветерок чуть слышно пересыпает песок. Пустыня спит.
Его вновь охватил страх. Как ему сейчас хотелось вернуться в шумный город, где крепкие стены и тысяча воинов защищает его жизнь и сон. Если бы он мог больше никогда не покидать его пределы и жить без нужды. Однако для этого ему требовалось рисковать жизнью до самой старости. Прежде чем он будет рисковать жизнью других.
Он боялся кочевников.
«Я заслышу их издали, - подумал он. – Я узнаю, когда они придут».

Миражи обманули его. Пылающее солнце висело над самой головой. Одетые в серое кочевники показались на горизонте. Караванщик резко развернул вереницу и помчался прочь от них по зыбкому песку, не думая сейчас о направлении. Он сможет разобраться с маршрутом потом.
Не прошло и часа, как из-за дюны позади каравана вынырнул первый разбойник на стройном кауром коне. За ним появились ещё трое.
Шедший в голове ватаги кочевник что-то крикнул.
Мужчина всё подгонял верблюдов. В ушах его шумела кровь, он не слышал ни воплей своего помощника, ни повелительных криков кочевников, приказывавших ему остановиться.
Это было удивительно, но разбойники предпочитали обойтись без лишней крови и боя, что неминуемо повлекло бы за собой порчу некоторых товаров и убийства верблюдов. Выходит, они не были такими кровожадными дикарями, как о них рассказывали в городе.
Погоня закончилась тем, что подскакавший вплотную разбойник столкнул караванщика в песок и схватил головного верблюда под уздцы.
Их было две дюжины. Смуглые, почти чёрные бородатые лица, серые плащи и покрывала, закрывающие голову. За поясом – кривые кинжалы, за плечами – короткие луки.
Кочевникам даже не пришлось доставать оружие.
Разделив верблюдов, они привязали их к своим коням. На одном из животных сидел караванщик. Ему связали руки за спиной.
- Молись своим богам, - сказал ему один из кочевников. – Ты будешь повешен на первом священном дереве, которое встретится нам.
Мужчина знал, что священным деревом разбойники звали особую породу пустынного саксаула, на котором вешали пленников, чтобы умилостивить духов пустыни.
Разбойники почти не обращали внимания на пленников, изредка перебрасываясь короткими фразами на своём непонятном языке. Они держали путь в самое сердце пустыни. Где-то там были их оазисы с густонаселёнными поселениями. Но вряд ли он доживёт до этого. Кочевники не держали на него зла, просто он должен был умереть. Словно призраки, они окружили его и вели в иной мир.
Вечером за очередной дюной, в песчаной долине, завиднелось сухое дерево. Листья и кору его давно унесли пустынные бури, а седой искривлённый ствол покрывали чёрные пятна. Сердце караванщика обмерло, он глядел на свою приближающуюся смерть. Но разбойники устроили здесь ночлег, и, выломав сучья мёртвого исполина, разожгли жаркий костёр. Это было не священное дерево.
Ночью караванщик не мог уснуть. Ему туго связали ноги. Холод отступал перед весёлыми языками пламени, но мучила жажда. Ни воды, ни еды ему не дали.
Мужчина зачарованно смотрел на огонь. Это яркое пламя словно принадлежало другому миру, светлому и тёплому. Не было ему места в этой серой холодной пустыне.
«Умереть по своей воле не так страшно», - всплыла в сознании мысль.
Враги, пленившие его, крепко спали. Связанный мальчишка сидел на песке. Ужас так парализовал беднягу, что он не мог говорить. Его немигающие глаза остекленели.
Караванщик смог бы подползти к костру и погибнуть в пламени. Он долго прогонял прочь эту мысль.
«Может быть, чудо освободит меня».
Но не могло случиться никакого чуда. Всё было предрешено. И вот уже он, извиваясь, ужом пополз к огню, готовясь ощутить всей поверхностью кожи смертоносный жар углей и вспыхнувшей затем одежды. А потом упал на песок. Слишком мучительным было бы сгореть заживо.
На рассвете кочевники тронулись в путь. Не прошло и часа, как отряд вышел на широкую песчаную равнину, свободную от дюн. А посреди чернела крохотная точка – дерево. Разбойники заметно приободрились. Им явно знакомо было это место.
Караванщик готов был впиться и грызть зубами высокое зелёное дерево, что росло посреди этой долины. Разбойники окружили пустынный саксаул и гарцевали вокруг него в предвкушении забавы. Один из них, не слезая с коня, приладил петлю к крепкой ветви. Мальчик безумными глазами наблюдал за тем, как казнят его хозяина. Он полагал, что будет следующим.
Развязав мужчину, кочевники подвели его верблюда под петлю, а затем велели ему привстать. Караванщик обречённо глядел на размеренные движения смуглых рук у своей шеи. И вдруг молнией сверкнула в его голове ясная мысль. Это и было чудо.
Но пересохший язык и судорожно сведённое страхом горло не слушались его. И только когда крепкая верёвка захлёстывала шею, а кочевник готовился отвести верблюда прочь из-под караванщика, у него вырвался сдавленный вопль:
- Я знаю! Я знаю, где древний город!
Разбойник, мастеривший виселицу, придержал петлю.
- Что ты знаешь? – переспросил он.
- Я могу показать вам, где древний город и его сокровища?
Остальные разбойники подъехали поближе.
- Что он говорит? – донеслось до караванщика несколько хриплых голосов.
- Он говорит, что знает, как найти Утерянный Город, - отозвался разбойник, всё ещё державший петлю.
- Ложь! – скрипнул зубами один из кочевников, морщинистый и худощавый. – Никто не знает, где он. Мы живём в пустыне веками и не смогли найти его. Откуда же тебе знать?!
Но караванщик не сдавался. Он решил идти до последнего и хватался за последнюю возможность.
- Он скрыт под песками! – выкрикнул он. – Дайте мне карту и я покажу!
- У нас нет карты, - глухо возразил молодой разбойник.
- Тогда надо везти его к вождю, - произнёс другой. – Откуда ты узнал о Городе?
- Из летописей, которые хранятся у нас в архивах, - без запинки ответил караванщик.
- Мы ничего не теряем, если он лжёт. Всегда успеем убить его. А если он знает о Городе… - проговорил молодой.
- Мы найдём то, что искали так долго, - закончил разбойник и выхватив кинжал, перерезал петлю.
Освобождённый караванщик отдышался. Ему дали немного воды.
Вот оно, чудо. Он будет жить ещё; по крайней мере, до тех пор, пока они не придут к вождю – один из кочевых посёлков из двух десятков шатров расположился где-то на юге.
- Вы убьете меня, когда узнаете местоположение Города? – спросил он у разбойника, который вытащил его из петли.
- Это будет решать вождь, - ответили ему.
- А мальчишка?
- Он молод. Быть ему рабом, если на то будет воля вождя.
Теперь караванщика и его помощника вдоволь кормили и поили. Но он всё так же связанный ехал на верблюде и ждал, когда его приведут к вождю и обман раскроется.
Кочевники давно изучили всю пустыню в поисках своего утраченного древнего города и составили карты, которые хранились у вождей этого сумрачного народа. Он уже подумывал указать им место на самом юге пустыни, и обеспечить себе ещё несколько месяцев жизни.
А потом грянула буря. Это оказывалось настоящим бедствием для караванщика во время его вольных походов, но теперь всё было иначе.
С запада задул ветер. Он быстро усиливался, превращаясь в дикий пустынный ураган. Небо потемнело от туч пыли и песка. А потом буря налетела на отряд. Для сил природы две дюжины людей с их верблюдами и лошадями были крохотной пылинкой, которую они с остервенением забрасывали тоннами песка и рвали ужасающими порывами ветра. Тёмные вихри принимали то образы диковинных змей, то танцующих воронок, уходивших чашами в необозримое небо; то вдруг расползались на отдельные переливающиеся пятнышки.
Кочевники остановились, спешились. Стащили с верблюда караванщика. Потом встали рядом с животными, закрыв рты полотном плащей. Ветер сбивал людей с ног, разрывал лёгкие, вмиг забивал рот скрипучим песком.
Мужчина видел сквозь неплотно сомкнутые ресницы ужасную бурю и угасающих в ней кочевников и верблюдов. А потом побежал прочь от своих врагов, не разбирая пути.
Он бежал, пока не кончились силы и дыхание. А после этого упал на песок, отплёвываясь и кашляя, свернулся клубком. Руки его всё также туго стягивали путы.

Караванщику посчастливилось упасть на склоне дюны. Будь он на вершине, его сбило бы вниз и затянуло в толщу рыхлой пустынной пыли. Тем не менее ему повезло. Его почти с головой засыпало песком, но он остался жив. Буря стихла так же быстро, как началась. Пыль мало-помалу оседала. Лишь отдельные порывы ветра, не наигравшиеся с пустыней, всё ещё поднимали шквалы песка рядом.
Выбравшись и отряхнувшись, он шёл прочь, как ему казалось, от своих поработителей. Потом стало видно солнце и он повернул на запад. Если кочевники выжили, то они должны были идти на юг. Вряд ли разбойники искали бы его. Буря замела все следы и они решили бы, вероятно, что он сгинул под песчаными волнами.
Караванщик шёл до самой ночи. За это время он успел перегрызть верёвки на руках и освободился. Жажда снова вернулась. А он был в самом сердце могучей пустыни.
Мужчина прилёг. Светлая луна вышла из-за серых дюн и серебрила песок на их гребнях.
Какое-то маленькое животное, крадучись и принюхиваясь, бродило поблизости. Караванщик поднял голову – с расстояния десяти метров на него глядела миниатюрная пустынная лиса – фенек. Он не шевелился.
«Вот бы её поймать, - вздохнул про себя мужчина. – Тогда бы голод и жажда на время отступили».
Лиса величиной с кошку глядела на него трогательными чёрными глазами-бусинками. У неё были огромные, с полголовы, чуткие уши и рыжевато-кремовая шерсть.
Резко вскочив, караванщик погнался за лисичкой. Куда ему. Она проворно отбежала прочь, а потом оглянулась, словно посмеиваясь над ним. Он снова побежал к ней. Тогда фенек длинными прыжками преодолел ребристый гребень дюны и исчез за ней. Когда туда взобрался караванщик, лисы нигде не было. Где-то поблизости она закопалась в песок, но ночью он не смог бы разглядеть это место. А следов животное почти не оставляло.
Оставив бесплодные попытки поймать лису, мужчина лёг на песок и вскоре забылся сном. Он знал, что умрёт. Но это будет не сегодня, и не завтра. Ему стало интересно, сколько он протянет в глубине пустыни без воды и еды. Как можно дольше.
На следующий день дорогу мужчине перешёл огромный скорпион, угольно-чёрный, с зазубренным жалом на конце извивающегося хвоста. Существо было размером с его руку.
Стоило схватить его за хвост, и мучения прекратились бы. Но надежда любит возвращаться к человеку, которого неблагодарно покинула. К тому же караванщик вспомнил, что обещал себе прожить подольше.
В эту ночь он уже не спал. Невыносимая жажда жгла его горло. Каждый вдох пустынного горячего воздуха опалял его лёгкие и терзал жаркой болью. Лишь ночной холод принёс некоторое облегчение. По его смутным подсчётам, до ближайшего западного края пустыни было три недели пути на верблюдах. Это полтора месяца пешком. Непосильная задача.
Весь следующий день он плёлся на запад, то поднимаясь на вершины песчаных гор, то спускаясь в глубокие долины, полные зыбучих песков. Ему чудом посчастливилось выбраться из одной такой ловушки, затягивающей в себя человека быстрее северных болот.
На склоне одной из многотысячной армии дюн этой бесконечной пустыни он увидел высокий кактус-цереус. Здесь даже эти стойкие растения были редкостью. Осчастливленный неожиданной находкой, мужчина подобрался к кактусу. Влажная тёрпкая мякоть цереуса всегда радовала его во время долгих походов. Но в те дни у него был с собой нож.
Он бил растение кулаками, исцарапав кожу. Потом непослушными пальцами очистил от колючек небольшую поверхность и впился в неё зубами. Из оцарапанной шеи сочилась кровь. Но караванщик так и не смог добраться до сочной сердцевины. В неистовстве он заколотил по цереусу ногами в кожаных сапогах, но растение даже не шевельнулось. Он ещё немного поковырял ногтями жёсткую плоть кактуса, но это ничего не дало. Мужчина развернулся и ушёл. Цереус отстоял свою воду.
Пересохший язык распух и не шевелился. Перед глазами плясали чёрные мушки. Дыхание его стало жарким, как сам здешний раскалённый воздух.
Через город, в котором он жил, протекала река, разделяя кварталы на две части – ремесленный и торговый районы. Караванщик вспоминал, как в детстве с друзьями, такими же бродягами, как и он, частенько играл на её берегу. Помниться, они лепили из песка замки, рыли каналы и играли в царей, за какие-то действия по придуманным правилам отхватывая друг у друга кусок земли, то есть песчаного берега.
Почти круглый год река была мутной и заболоченной, но весной разливалась чистой серебряной лентой. И в ней можно было даже купаться. Течение делало на дне маленькие бороздки, так похожие на поверхность бесконечных пустынных дюн. Ах, если бы и здесь над песчаными рытвинами струилась свежая холодная вода. Но это были лишь дюны и сухой раскалённый песок.
Он шёл, лишь бы идти. Остановись он хоть на миг и присядь, больше ему уже не подняться.
Понемногу он начинал видеть то, что поднимал в своей измученной памяти. А потом шёл к окаймлённой зелёными деревьями прохладной речной излучине, а она отступала назад. И он всё никак не мог её настигнуть. Мужчина пробовал даже бежать, но тогда вода уходила от него ещё быстрее.
И тут сквозь реку его детства, впереди, окружённое невысокими дюнами, проступило иное видение – купы пальм, росшие из травяного ковра, посреди которого блестело озёрко.
Он подходил ближе. Оазис дрожал в горячем мареве, но не исчезал. Караванщик уже наяву представлял себе, как сейчас опуститься на прохладную зелёную траву в тени пальм и опустит разгорячённую голову в живительную воду. Неземное блаженство охватило его, даже прибавило сил.
А когда до зелёной травы оазиса осталось несколько шагов, видение рассыпалось на куски и истаяло, точно ледяное зеркало далёкого севера. Воздух-фокусник позабавился над ним, показав ему кусок нездешних пальмовых рощ, а вместо озера отразил голубое небо.
Караванщик опустился на колени в том месте, где только что был оазис, упал лицом в сухой песок и захохотал безудержным смехом безумца. Потом поднялся, хищно оскалился и показал небу кулак.
- Нет! – прохрипел он. – В последний раз, когда я тебе доверился, ты обманул меня. Больше я тебе не верю!
Чувствуя, как ускользают последние силы, он поплёлся вперёд. Пройдя ещё несколько километров, караванщик взобрался на последнюю дюну. Когда мужчина стремительно сбегал по её склону, ноги его отказали, и он скатился к подножию песчаного холма, да там и остался. Захрипев, караванщик перевернулся на спину и невидящими глазами уставился прямо в горящее закатным пламенем небо. Он дожил до этой ночи. Жить дальше было выше его сил.
Широко раскрытые глаза с опаленными ресницами видели чудные образы.
- Я же говорил, что всё так закончиться, - укоризненно говорил ему приятель из таверны.
Отвечать ему не хотелось.
- Хозяин, я не хочу быть рабом! – плакал мальчишка-помощник, а кочевники вокруг глумились над ним и обзывали.
Он не знал, что ответить мальчику.
- Ты всегда доставлял товары вовремя, - строго сказал купец. – А мои не доставил вообще. И теперь они в руках кочевников. Как я должен оправдываться перед своими заказчиками. Ты об этом подумал, когда отдавал их этим поганцам!
Караванщик застонал и хотел отвернуться, но упрямое лицо купца было повсюду. Он просил, чтобы его оставили в покое и дали спокойно умереть, но никто не слушал. Тени прошедшей жизни плясали вокруг него и уводили за собой в страну, откуда не возвращаются. Ему пришлось закрыть глаза, чтобы побыть здесь ещё немного.
На его лоб упало что-то мокрое, прохладное. Потом на щёку. Потом снова на лоб.
Поднять веки теперь казалось для караванщика сложнее, чем взвалить на плечи верблюда. Но он сделал это. Небо всё было в тёмных тучах. Солнце почти закатилось. Но это была не песчаная буря. Настоящие грозовые облака быстро надвигались с востока сплошным тёмным покровом.
Первые капли падали на песок и серебряными шариками катились по нему. Ливень захлестал вовсю, промочив истрёпанный плащ. Прохлада придала человеку сил. Он поднялся на ноги и стоял, пошатываясь.
Капли дождя падали на его жадно высунутый язык. Гремел гром. Капли превратились в настоящие струи. Он ненасытно глотал воду, бежавшую по его солёному лицу. Нельзя было много пить сразу. Караванщик лёг грудью на мокрый песок и глубоко вдыхал его запах. На горизонте сверкали молнии. Одна ударила в вершину дюны, с которой он скатился.
У него снова появились силы идти. Дождь шёл здесь раз в семь лет и подобное караванщик видел лишь однажды, когда ещё ходил в походы под началом хозяина верблюдов.
Он шёл, выворачивая комья влажного песка. Пустынный ливень кончился очень быстро. Не прошло и часа, как мужчине явилось новое чудо. Повсюду из песка стали прорастать зелёные стебли растений, годами ждавшие дождя в раскалённом песке в виде жестких семян. Склоны дюн были усеяны зелёными, янтарными, розовыми и серыми растениями. Им предстояло жить всего несколько дней и умереть, рассыпав семена по песку и обратившись в пыль.
Караванщик наклонился и жевал знакомые ему стебельки кактуса. Эти были без колючек, не в пример тому цереусу. Он утолил жажду сочными растениями, отступил даже голод, терзавший его желудок.
А вокруг него уже распускались маленькие розовые цветы, красные колоски поднялись на кончиках травинок. Скоро этот рай бесследно исчезнет.
Набрав сколько смог нежных стебельков в карманы плаща, человек продолжал своё бесконечное путешествие. Воцарилась ночь, и он мог идти. Но даже это невиданное счастье вряд ли бы дало ему силы выбраться из пределов пустыни. Он это прекрасно понимал.
Впрочем, ни голод, ни жажда не беспокоили его. Голова прояснилась. Уже это было невероятным везением.
На следующее утро многие из растений, распустившихся после дождя, превратились в коричневые сухие оболочки. Съев всё, что оставалось в карманах, караванщик держал путь прямо на запад.
Заночевать он решил у красной бесформенной скалы, торчавшей из песчаного склона. Заканчивался четвёртый день его одинокого странствования. Но не будь дождя, караванщик умер бы ещё прошлой ночью.
Сон его был крепок и приятен.
Весь следующий день он брёл по обширной долине среди двух песчаных гор. Несколько чахлых деревьев произрастали здесь. Караванщик пожевал листья, но жажды не утолил.
Наутро, пройдя немного, он заметил впереди какое-то древнее строение. Оно было выстроено из жёлтого камня, сливающегося с песками пустыни. Вот отчего издали его было не разглядеть.
Впервые за много веков в эти места зашла живая душа.
«Кочевники обретаются в восточной части пустыни. Неудивительно, что здесь они не бывали».
Колонны, засыпанные песком почти до половины, держали каменные блоки, на которые опиралась крыша храма. Караванщик огляделся. Ещё несколько зданий утопали рядом в песке. От них виднелась одна только алебастровая крыша.
Сомнений не было. Перед человеком был Утерянный Город кочевников.
- Ирония судьбы, - горько усмехнулся он. – Я говорил, что знаю, где Город. И я нашёл его.
Он вспомнил давнюю легенду, когда-то рассказанную его приятелем, оставшимся теперь по другую сторону мира. Где-то здесь скрыты были величайшие сокровища. Вот только как их искать под толщей песка.
Храм был невелик. Пройдя меж колонн, караванщик съехал по насыпи песка в небольшую нишу. Перед ним был ещё один ряд колонн, высоких и узких. Вездесущий песок остался у их подножия. Солнечный свет, отражаясь от песка, а затем от жёлтого потолка храма, слабо освещал нишу.
Караванщик пробрался сквозь два ряда внутренних колонн в сумрачное помещение. В центре возвышался маленький алтарь, в половину человеческого роста. Простой каменный прямоугольник, покрытый надписями на давно исчезнувшем языке. Их он разглядел, когда очистил поверхность алтаря от многовековой пыли.
- Сокровища, - пробормотал мужчина. – Не вижу я никаких сокровищ. Всё это выдумки. Город есть, храм есть, но никаких сокровищ нет и быть не может.
Он осмотрел алтарь на предмет тайных кнопок или рычагов. Ничего такого, о чём любили рассказывать легенды и сказки.
За алтарём, едва выделяясь своей кромешной чернотой в окружающем сумраке, зиял вход в пещеру. Узкий подземный лаз. Мужчина вздрогнул и стал медленно пятиться. Потом шумно принюхался.
- Нет здесь никаких пустынных львов, - сказал он себе, словно успокаивая. – Чем бы они здесь питались.
Действительно, воздух в тоннеле был сух и не пах ничем, кроме песчаной пыли. Сгорбившись, человек шёл по нему вниз, по ступеням, отыскивая их на ощупь.
Он шёл долго. Так долго, что исчезли последние крохи страха, ещё тревожащие сердце. Караванщику представилось, будто он спускается прямо в подземный мир, единственный живой человек, попавший туда за все века. Казалось, ещё немного, и он увидит адские костры, на которых корчатся грешники.
И действительно, словно следуя его ожиданиям, слабый свет стал разгораться в тоннеле. Только был он не красный, а белый.
Другое навязчивое видение заполонило его разум. Он выходит по другую сторону мира и падает прямо на небесную сферу, окружающую мир. Ничего такого, разумеется, не случилось. Сияние становилось сильнее, и он всё шёл навстречу ему.
Наконец караванщик вышел в обширнейшую пещеру. Здесь было светло, как днём. Он поднял голову и застыл в изумлении. Весь каменный свод пещеры, все её неровные стенки, не тронутые резцом и киркой, состояли из вкраплений драгоценных камней. То были алмазы, правильные кристаллы невероятных размеров, некоторые величиной с его голову. Камни светили собственным светом, мириадами граней собирая его в кажущейся темноте пещеры. В пещере было тепло, и воздух, волнующийся под сводами, играл бликами, оживляя холодные камни.
«Так вот какие здесь сокровища, - улыбнулся он тогда умиротворённо. – Воистину, это чудо во сто крат ценнее и прекраснее всего золота моего города. Это самое сказочное зрелище, какое только можно представить».
Караванщик попытался представить себе, какая будет стоимость всех этих алмазов и выграненных из них впоследствии бриллиантов. Но не смог. Последним грехом было разменивать это подземное чудо на жалкое золото и навеки утратить его для людей.
Дивное сияние обволакивало его и успокаивало. Человек сел и прислонился спиной к большому алмазному цветку с многообразными лепестками, растущему из пола пещеры. Мысли его текли плавно и размеренно. Теперь больше никуда не было надо идти.
Он подумал о грядущей смерти. Здесь не было ни еды, ни воды. Одни алмазы в вечной тишине пещеры. Сокровищница, вдесятеро богаче сокровищниц всех королей этого мира.
«Я был небогатым караванщиком, - подумал мужчина, – но у меня всегда было вдоволь воды и пищи. У меня были планы на будущее, они должны были обеспечить мне к старости богатство и почёт. Как странно меняет Судьба течение жизни. Куда завела она меня перед смертью. Если бы я ходил безопасными маршрутами, вовек бы мне не видать кочевников и не попал бы я сюда, и дожил бы до старости.
А ведь теперь у меня есть богатство. Я нашёл его в глубине древней пещеры, посреди Утерянного Города. Здесь сокрыто величайшее из див этого мира, и оно целиком принадлежит мне.
Но зачем мне это богатство, когда у меня нет даже завалящего сухаря или глотка воды? Жажда и голод всё сильнее терзают меня. И скоро наступит час, когда они убьют меня. Я бы сейчас отдал всю эту пещеру за три заплесневелых сухаря и кружку с водой, чтобы пожить ещё хоть немного. Но Судьба не пойдёт на такой торг. Она предложила мне выбор: быть простым караванщиком или получить величайшее богатство мира. На один день…»
И человек ещё долго глядел на это чудо из чудес, пока тёмное покрывало смерти не закрыло его глаза.
Покинутый город скоро засыпали пески пустыни, и никому не суждено было больше узреть пещеру, полную земных сокровищ. Караванщик стал последним хозяином всех этих подземных чудес, хоть и заплатил за них высшую цену.

Автор:	Max-Arthur
Опубликовано:	11.01.2009 21:57
Просмотров:	3293
Рейтинг:	15 Посмотреть
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

Легенда о караванщике

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться