У него было самое большое достоинство в полку. Больше 30-ти сантиметров. В банный день приходили с линейкой и мерили. Равных не было. Москвичи предсказывали большое будущее: "Поезжай в Москву, работать с таким не будешь."
А еще, у Толика Бородина была "скверная" привычка, во время сна крепко держать его левой рукой. Как бы боясь, что кто-то его украдёт. Над ним подсмеивались, убеждая, что красть его в мужском коллективе, явно не кому. Но все же, он спал всегда держа его крепко в левой руке. Над этим даже не смеялись. Знал весь полк. Даже комполка, с удивлением спрашивал:"Неужели больше 30-ти?".
Служил в той же эскадрильи матрос Соломончик, из Одессы. Когда Сеня Соломончик говорил, то требовался переводчик. Своим шутками и изречениями изумлял всё полковое население. У него был целый набор фраз:"Вы как моя соседка тётя Циля, та кажет мне - Сеня ты плохо кончишь". Или:"Я вас умоляю, вы из меня вырываете последнюю жизнь." Вообщем, Сеня был весёлый матрос.
Однажды будучи дневальным по эскадрильи, дежурный офицер строго объяснил:"Возможно ближе к обеду, полк посетит смешанная военно-гражданская комиссия. Так что будь готов!"
На нижней койке, почти в конце кубрика отдыхал, после ночного дежурства, Толик Бородин, и конечно, в левой руке он бережно хранил своё дорогое достоинство. Соломончик, лёгким движением руки, отбросил одеяло Бородина, обнажив его богатую натуру. И быстро направился на пост дневального.
Буквально, через несколько минут появилась обещанная делегация. Гражданское население представляли местные женщины из соседней части.
Проверочная комиссия не спеша двигалась вдоль коечных рядов, обмениваясь незначительными замечаниями.
Вдруг женщины которые шли впереди, неожиданно стали смущённо и быстро проходить дальше. Офицерам представилось впечатляющее зрелище. Толик Бородин мирно спал во всём своём великолепии, со своим достоинством наружу.
Утром на построении, командир полка приказал выйти из строя матросу Соломончику."За нарушение надлежайшего порядка в эскадрильи, во время дежурства, объявляю 3-ое суток ареста."
Соломончик ворча, встал в строй:"У Бородина большой. Кто виноват? Евреи виноваты."
роман койфман
Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
