В действительности все не так, как на самом деле (с)
Я проснулся от того, что малыш теребил мое ухо. Вначале раздражение нарастало во сне. Я дергал головой и пытался избавиться от непонятного ощущения – от щекотки, до несильной боли. Причем, как всегда это бывает, смутное беспокойство зарождалось на заднем плане, сон все еще превалировал, не отпускал, но раздражение клином взрезало его хрупкую плоть и, наконец, вовсе прогнало вон. Какого… Малы-ы-ыш! Хитрюга! Так это ты меня будишь? Сладкий мой! А где мама? Спит?.. Хм. Спит… А почему я, а не она? Ты голоден?! Ну да, голоден. Тогда, тем более, она. Смотри, как сладко спит… просто завидно. Я потянулся, зевнул со страшной силой (она мне так не позволяет – говорит, соседей распугаю) и посмотрел на солнце. День был изумительный, и ворчать- рычать просто не было сил. Ладно, спит, так спит, я, так я. Даже интересно. С юности едой не занимался. Я отвесил малышу отцовского шутливого тумака и занялся утренним туалетом, соображая при этом, что принести на завтрак… Мы все любители мяса. Нет, конечно, я могу съесть какую-нибудь рыбку или травку. Но первое, когда уж совсем есть нечего, а второе, когда болен. Моя жена специалист по лечебным травам, да и я не дурак в этом смысле (впрочем, как и во всех остальных). Я даже на интуитивном уровне разбираюсь, что мне нужно, а что нет. Что полезно, а что вредно. Так, думая о чем-то своем, я шел от дома. Редкие встречные раскланивались и расшаркивались передо мной. Или просто шмыгали прочь, завидев издалека. Я давно привык к этому и не обращаю на этот пиетет никакого внимания. Меня не проймешь ни лестью, ни учтивостью. Я от этого не стану ни задиристей, ни мягче, ни жестче. Это и есть сила и уверенность… Вот и мои угодья. Шаги стали мягче, мысли улетучились, задача остро всплыла в мозгу, и я превратился в машину – биологическую мощную и опасную машину. Ба!!! Вот и она – удача!
Пять секунд.
Три.
Две.
Я замер…
Пора!!!
Я срываюсь с места, оскалив пасть и выпуская когти. Мои острые громадные когти протыкают дубленую шкуру зебры, я заваливаюсь на бок, пытаясь ее свалить. Задние лапы вспарывают брюхо. Я подтягиваюсь на передних к загривку, и половина шеи зебры исчезает в моей пасти.
Хрусть…
Дело сделано. Зебра лежит у моих ног, подергиваясь в агонии. Я смотрю жадно в глаза – они покрываются поволокой, как бельмом. Все, они мертвы. Звенящая тишина вокруг… Слышна только пульсирующая струйка крови, все еще бьющая из артерии уже всего лишь мяса, и мерный стук моего собственного здорового сердца. Раскаленный песок жадно глотает красную влагу. Однако, полдень, подумал я, успокаиваясь. Зебра, так зебра. Не все же соседей гонять.
