А уркаганчик наш полупустынный, ещё не появившись на горизонте, хрипит, задыхаясь, каурым жеребцом вскипает навстречу городу, тычется тёплой мордой в крыши домов, гремит рекламой, смотрит грозно звёздным своим глазом прямо в душу…
- Хрр! Хрр!
И дует, дует из поднебесных своих ноздрей песчаной пылью во все щели, тарабанит по стеклу, сбивает всё, что плохо лежит или не привязано…
- Хыыр! Хырр! Хырр!
И так, не переставая ни на минуту, день и ночь, день и ночь, день…
Сушит, сушит мозги, заставляя стариков глотать бесполезные таблетки и стенать, схватившись за горло, за грудь, за рукиноги…
А потом, всегда неожиданно и вопреки всем прогнозам, мы, все и разом, чувствуем, вот, вот, сейчас, сломается, лопнет, лопнет, лопнет!!!
- А-а-а-ххх!
И молнии, молнии сухие по горизонту, а потом приближаясь и жаря всё вокруг.
- У-х-ррр!
…Упал, пропал, ускакал, наш Бурька - бешена каурка, жмурик ты наш, недотёпаный…
И тут же, как отпустило, тишина сознанья и пустота в ошалевшей башке, полная и окончательная пустота…
И…
Спасть, спать, спать…
Чтоб тут же, на этом самом месте, не подохнуть ни за что…
Я выпил газированной воды
под башней Белорусского вокзала
и оглянулся, думая куды
отсюда бросить кости. Вылезала
из-за домов набрякшая листва.
Из метрополитеновского горла
сквозь турникеты масса естества,
как черный фарш из мясорубки, перла.
Чугунного Максимыча спина
маячила, жужжало мото - вело,
неслись такси, грузинская шпана
вцепившись в розы, бешено ревела.
Из-за угла несло нашатырем,
лаврентием и средствами от зуда.
И я был чужд себе и четырем
возможным направлениям отсюда.
Красавица уехала.
Ни слез,
ни мыслей, настигающих подругу.
Огни, столпотворение колес,
пригодных лишь к движению по кругу.
18 июля 1968, Москва
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
