Всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумеет вырастить на
том же поле два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все
политики, взятые вместе
В тот далёкий день моих проводов в армию, тётя Нина стригла меня своей старой машинкой, и мои чёрные кудри медленно падали на пол. Женщины. увидев мой голый затылок, стали тихо всхлипывать. Я тоже начал было пускать слезу, и вдруг услышал строгий голос своей бабушки:
- Солдат- не баба!
И взял себя в руки.
Бабушка жила в районе Киевской, в бараке на 3-й Луговой.
На третий день после моей демобилизации и возвращения в Москву, мама сказала:
- Поезжай на Киевскую, бабушка ждёт тебя, дни считает.
Я постучался и, не дожидаясь ответа, вошёл в маленькую комнату бабушки. Она с удивлением смотрела на стоящего в дверях военного моряка и растерянно молчала. И только услышав мой голос:"Бабушка, ты что, меня не узнаёшь?- с радостным возгласом бросилась меня обнимать.
- Ромеле, дитя моё, ты ли это? Ты вернулся! Дай я на тебя посмотрю! Какой ты красивый! Они в армию забирают самых лучших!
Радости бабушки не было предела. Налив мне вишнёвой настойки, и пододвинув бутерброд с брынзой. она сказала:
- Выпей! Эту настойку я для тебя берегла, будешь приходить и пить.
- Да я, бабушка, не пью почти, очень мало.
- Вот и хорошо, а сейчас выпей за себя и за меня. Чтоб мы так жили!
Мы шли с ней по 3-й Луговой. Бабушка держалась за рукав моей морской формы, давая понять всем прохожим, что этот красивый стройный моряк- её внук.
- Хинька! Это твой внук?- спрашивали знакомые.
- Да, это мой внук, он морской моряк!
и вдруг мы услышали въедливый ржавый голос:
- Хинька, это твой внук?
- Конечно, он моряк, - в очередной раз с гордостью ответила бабушка.
- А сколько он прослужил?- обратился к бабушке обладатель столь неприятного голоса. Хотя шёл он с моей стороны, и было бы удобней спросить меня.
- Три года, ответил я.
- Почему он служил три года?- он попрежнему обращался к бабушке, как будто я глухонемой. - Мой внук на Дальнем Востоке,а ему служить четыре года.
- У нас на Северном флоте служат 3 года.
- Почему?
- Потому, - лучшего ответа я не нашёл.Но тут вмешалась бабушка:
- Что ты пристал, Мордехай? Мой внук отслужил три года. Твой должен служить четыре. Ты что, хочешь, чтоб мой внук ещё год служил? Пусть твой служит лучше, раньше домой отпустят.
И мы с бабушкой пошли дальше.
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Подъезжает извозчик каждый день,
Чтоб везти комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик заснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Уже не молод, еще не стар,
На лице отвага, в глазах пожар -
Вот каков собой комиссар.
Он извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Извозчик дернет возжей,
Лошадь дернет ногой,
Извозчик крикнет: "Ну!"
Лошадь поднимет ногу одну,
Поставит на земь опять,
Пролетка покатится вспять,
Извозчик щелкнет кнутом
И двинется в путь с трудом.
В пять часов извозчик едет домой,
Лошадь трусит усталой рысцой,
Сейчас он в чайной чаю попьет,
Лошадь сена пока пожует.
На дверях чайной - засов
И надпись: "Закрыто по случаю дров".
Извозчик вздохнул: "Ух, чертов стул!"
Почесал затылок и снова вздохнул.
Голодный извозчик едет домой,
Лошадь снова трусит усталой рысцой.
Наутро подъехал он в пасмурный день
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Чтоб вести комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик уснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Но извозчик не дернул возжей,
Не дернула лошадь ногой.
Извозчик не крикнул: "Ну!"
Не подняла лошадь ногу одну,
Извозчик не щелкнул кнутом,
Не двинулись в путь с трудом.
Комиссар вскричал: "Что за черт!
Лошадь мертва, извозчик мертв!
Теперь пешком мне придется бежать,
На площадь Урицкого, пять".
Небесной дорогой голубой
Идет извозчик и лошадь ведет за собой.
Подходят они к райским дверям:
"Апостол Петр, отворите нам!"
Раздался голос святого Петра:
"А много вы сделали в жизни добра?"
- "Мы возили комиссара в комиссариат
Каждый день туда и назад,
Голодали мы тысячу триста пять дней,
Сжальтесь над лошадью бедной моей!
Хорошо и спокойно у вас в раю,
Впустите меня и лошадь мою!"
Апостол Петр отпер дверь,
На лошадь взглянул: "Ишь, тощий зверь!
Ну, так и быть, полезай!"
И вошли они в Божий рай.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
