Бодя – он у нас, как член семьи. Живёт с нами уже лет тридцать, а, может быть, и сорок. Кто ж это помнит. Живёт и живёт, и слава богу. С тех пор как он у нас появился - три наших собаки покинули нас, прожив свои собачьи жизни, а этот всё скрипит и скрипит потихоньку. Да, нет – не скрипит. Зачем я его так. Он бесшумный. И опять неправда. Он тикает. Если ухо к нему поднести – то слышно. А тикает - потому, что внутри у него часовой механизм с недельным заводом. В воскресенье заведёшь, и до следующего понедельника он тикает. Но если бы он только тикал - так кому ж это надо? Он ещё и рисует. Опять неправда. Не рисует он – чертит. Кривые всякие на своём барабане, то – вверх, то – вниз. Для этого на барабан лента бумажная навёрнута и пришпилена. Ещё у него есть клювик такой маленький, в который нужно капать глицериновые чернила. Глицериновые, чтоб – не испарялись. Этими чернилами он и рисует. Есть у него ещё мембрана безвоздушная и всякие приводные рычажки, но это не суть…
А попал он к нам после того, как его списали.
Не знаю, как теперь, а при советском прижиме во всех госучреждениях ( других-то , вроде и не было ) - раз в год проводилась инвентаризация. Дирекция своим приказом создавала Инвентаризационную комиссию. Комиссия эта должна была всё имущество проверить, переписать, пересчитать. А что негодное совсем, или у которого срок службы по закону завершился - списать. Вот Бодю и списали. Он, значит, положенные ему годы отработал и больше ему трудиться не полагалось. В те годы всё, что списывали, строго-настрого подлежало уничтожать, дабы не попало в руки трудящегося населения. Вдруг трудящийся гражданин возьмёт и использует это госимущество в своих сугубо - корыстных личных интересах. Например : приберёт к рукам списанную резиновую лодку и будет на ней ещё лет десять на рыбалку ездить. Нет, социалистическая законность такого не допускала. И всё списанное, что не слишком габаритное, не металлическое и не содержащее драгметаллы отдавали в распоряжение одного из членов комиссии, как правило, пролетарского звания, и специально для этого дела в комиссию включённого. Вооружался этот пролетарий топором и кувалдой и приводил списанное имущество в полную негодность. Потом - сортировал по качественным признакам: деревянное разное - в котельную на растопку и на поднятие температурного режима в помещениях, а остальное – во «Вторсырьё», в утиль значит.
Как раз тогда, когда Бодю списывали, был у нас друг-приятель, работал он в одном учреждении, принадлежавшем «Гидрометслужбе». Вот, у него в отделе и попали под списание всякие- разные приборы. Им бы ещё работать и работать, потому как - сделаны были с большим запасом прочности, но время пришло, - подлежат списанию. А приятель наш был мужик генетически хозяйственный ( деда его кулака, раскулачили после революции семнадцатого года ). Очень ему стало жалко сдавать эти приборы под уничтожение. Решил он их спасти, а заодно, спасти и наличие в себе здравого смысла. В общем, взял он «малька», отлил туда казённого спирта, сэкономленного при «протирке оптических осей у приборов» и пошел к пролетарию, который с топором и кувалдой. Ну, проблему эту они решили положительно, «в интересах обеих заинтересованных сторон». Как уж он потом эти приборы из учреждения своего вынес - это другая тема. Но два прибора ему вынести удалось. Вот с тех давних пор – один у него дома трудится, а второй - у нас, потому что он его нам подарил.
Бодя нам всё про погоду предсказывает. И уж он-то не соврёт. Не то, что теле-радио предсказатели. Там у всех всё - по разному: «Радио России» из Москвы обещает: «Завтра в Петербурге сохранится тёплая сухая погода», а – через десять минут та же станция, но из Питера : «Завтра в Петербурге – переменная облачность, возможен кратковременный дождь» , включаешь « Эхо Москвы» - « В Северной Столице завтра погода испортится, похолодание, ливневые дожди и грозы». Тить-мать! Вот и вспоминай, где галоши оставил… Но, слава Богу у нас есть Бодя. Он всё расскажет и покажет. Если он свою кривую никуда не искривляет – значит в атмосфере всё спокойненько и погодные условия в ближайшее время не изменятся. Начал вечером вверх рисовать – утром солнышко будет. Чертит вниз полого и глубоко – жди затяжного ненастья. Начал круто рисовать вниз – мощный циклон уже близко, а если кривая - горбом , да с «выпуком» , то тут без ураганного ветра не обойтись. Ну, все бодины секреты я выдавать не буду - обидится может. Вот температуру он предсказывать не умеет. Но этому его и не обучали. Он же – БАРОГРАФ. А почему Бодя? Так – любим мы его.
Под бережным прикрытием листвы
я следствию не находил причины,
прицеливаясь из рогатки в
разболтанную задницу мужчины.
Я свет и траекторию учел.
Я план отхода рассчитал толково.
Я вовсе на мужчину не был зол,
он мне не сделал ничего плохого.
А просто был прекрасный летний день,
был школьный двор в плакатах агитпропа,
кусты сирени, лиственная тень,
футболка «КРОСС» и кепка набекрень.
Как и сейчас, мне думать было лень:
была рогатка, подвернулась...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
