Ага, в каждом, кто пишет стихи, живет ребёнок, девочка или мальчик, обидчивый, ранимый. Вот он то и пишет, на самом деле. Заматереет, огрубеет, и всё – кончится поэзия - оглохнет, онемеет душа. Ах, как порой хочется этой девочке (мальчику) после худых комментов к искреннему его стиху (не игрушке, не декоративной поделке) крикнуть сквозь слёзы, ну и черт с вами, ну и не буду больше вообще ничего писать – «была нужда, болело брюхо». А порой хочется поддаться стадному инстинкту и «наваять» что-то такое-эдакое, не хуже, чем у всех, и получить конфетку, мол, молодец, вот так и надо. Приспособься, овладей нормой и ты почуешь себя комфортно в компании. В ней приняты вычурные рифмы? – давай! Заумные сравнения? – валяй. Глубокомысленные «непонятки»? – за чем же дело стало! В ней принята комплиментарность? – ОК, как два пальца описать. И вот, пытается, и даже получается кое-что порой. И важным становится не «что», а «как», не оригинальная мысль и «необщий» взгляд, не искреннее, ясное чувство, а лишь искусное следование современной моде. Да - говорит он себе - и правильно, пусть лучше будут поделки (подделки), нежели «мои», но примитивные «отсебятины». Все равно, настоящими поэтами станут единицы, и я, понятно же, не из их числа. А, бывает, или, не сумев приспособиться, или «в сердцах», думает так: а, может, лучше прекратить бессмысленную писанину, а то, что уже сделано, «вымарать» и забыть.
И «самоубивается». Убивает заодно и те стихи, которые единственно бесценны, потому, что написаны одним на свете сердцем и «пропеты» одним на свете голосом. Замахиваясь на свой стих, убивец такой думает, наверное, как Тарас Бульба – «я тебя породил, я тебя и убью», ты мой, что хочу, то с тобой и сделаю. Гадость это, друзья. Ты написал стих, как родил ребёнка, «выложил» его, отдал. И всё – он тебе больше не принадлежит, оставь его в покое. Не тебе судить теперь, хорош он или плох, ибо «нам не дано предугадать…». Так бывает, что кто-то из читателей стиха не услышит, не почувствует вообще ничего, а может, даже и раздражится, но другой, вдруг, услышит в нём то, что ты и сам не «закладывал». Полных со-чувствия и со-понимания у поэта и читателя нет никогда, да и не может быть. Вот, именно поэтому, стих, отданный читателю, и живет своей жизнью, сам по себе, как отдельное живое существо. Короче, «убивайтесь», если уж приспичило, но написанные стихи не трогайте, они уже не ваши.
Будучи здесь, в Решетории, и писателем, и читателем одновременно, начинаешь лучше понимать и этот – непростой, по-моему, – феномен, и еще многие другие тонкости, как-то, преимущества и недостатки коллективного общения, и самого себя, наконец. И наступает момент принятия решения, продолжать ли, а если продолжать, то «зачем?» и «как?». Вот, прошел год и передо мной встали эти вопросы. Пора их решить. Продолжать? Да или нет? Значит, сначала надо ответить на два других вопроса. Во-первых, зачем? Ясно, что никакого путного автора из меня не получилось и не получится, «критика» тоже. Может быть, я нашла дружеское, тёплое общение помимо стихов, типа, поболтать, поделиться посторонним пустяками и «важностями» с близким душами - «потуситься»? Тогда можно и вообще ничего не сочинять. Но, похоже, что и этого нет. Так зачем же? Вот и получается, что только для того, чтобы иметь возможность, по-прежнему, «выкладывать» свои стихи (или прозу), потому что, если не «выкладывать», то и смысла нет - писать, а писать всё ещё почему-то хочется. Ага, приехали – диагноз, графомания! Ах, как стыдно и противно. Вот статус, которого совсем не хочется. Значится - продолжать незачем. Так.. на первый вопрос ответила. Второй – «как продолжать?», естессно, отпадает. Остаётся последний - так продолжать или нет? Отвечаю. Продолжать. Почему? А чёрт его знает. И вот, тогда снова обретает смысл вопрос « как продолжать?»
Размышляю, размышляю, размышляю… И ответ лезет всё какой-то дурацкий, но, кажется, единственный (пока) – «а…там видно будет». Зря смеётесь, а… впрочем, … я тоже… смеюсь…
