Ангелы, святые, апостолы живут среди нас, здесь и сейчас.
Герои рассказа:
Вера, Надежда, Любовь и мать их София.Апостолы Павел и Петр.
«Ты Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что с
Она тихо вытирала чисто вымытую посуду и наслаждалась тишиной.
Тишиной, которую может слышать и осязать только мать - после того, как отправит свое чадо на волне колыбельной в ночное путешествие.
Ночь перед рождеством всегда особенная. Тишина этой ночи тоже была необыкновенной. Она искрилась и рассыпалась звёздной пылью на праздничной ёлке, раскачивалась на стеклянной ладье выключенной люстры, растекалась по пузатым бокалам винным послевкусием.
Тень медленно опустила руки. Руки, которые умеют так жарко обнимать, так нежно ласкать и так надёжно оберегать от беды. Руки, которые лепят пушистые вареники, кругленькие тефтельки и ещё множество причудливых и простых вкусностей… Руки, на которых она, в такую же ночь накануне рождества, отнесла свою разбившуюся звёз-дочку в неизвестность.
Старые часы мелодично пробили одиннадцать.
Вновь и вновь по кадрам прокручивая хронику боли, Она тихонько зашла в детскую. Поправила одеяльце Надюшке, лёгким движением взбила подушку Верочке и, приоткрыв гардину, пристроилась в мягком кресле возле окна. Сердечная боль разливалась и начинала пульсировать всё ниже и ниже, достигая своего апогея внизу живота.
- Господи, дай мне силы не проклинать тот день, когда ты забрал свой подарок. Дай мне силы пережить эти муки и не отвернуться от тебя. Дай мне веру в то, что все случившееся это дань великому промыслу. Дай мне надежду, что это кому-то нужно. Кому? Зачем? Господи, пошли мне смирение.
Боль, постепенно сокращаясь, медленно отступала назад всё выше и выше, чтоб затаиться, свернувшись клубочком, под левой лопаткой.
Она прислушалась к тихому сопению её девочек и улыбнулась. Взгляд, скользнув по детским кроваткам, замер в окоёме…
- Любаша! Звёз-дочка моя, здравствуй! Где ты, моя Любушка? - беззвучно крикнула Она. Воспоминания опять накрыли её тяжелой волной, но… боль отступила.
- Я проводила до ворот омытую слезами душу. Свет сказочный потоком льёт, и тонешь в солнечной ты луже. Назад плыву я в полутьме. Петля пути всё туже, туже. В безрадостном и мертвом дне спазм горя выплеснул на сушу. Я знаю, где-то высоко, в соцветье звёзд твоя улыбка. Пролил Путь Млечный молоко. Плыви по небу, божья рыбка…
Она еще долго всматривалась в ночное пространство, пытаясь отыскать там свою маленькую звёздочку…
ххх
Опять этот кошмар. Этот бесконечный бег.
Успеть, успеть, успеть, - выстукивали тонкие каблучки модных «дороговалютных», но совершенно не беговых сапожек.
Еть, еть, еть – ехидно поскрипывала заснеженная мостовая Андреевского спуска.
Ть, ть, ть – выбивало беспокойное материнское сердце.
Я обязательно успею. В этот раз наверняка всё получится. Откуда такая уверенность? Сколько раз повторялся этот бесконечный бег? Куда я бегу? В порт? Если под портом подразумевается речной вокзал, то легче спуститься на фуникулере, а не сбивать ноги по булыжной мостовой.
Ну, как же меня угораздило разбить Любочкину звезду? Конечно, Любаша, перед тем как уехать, собрала осколки и, чмокнув меня в щечку, просила не расстраиваться. Но…
Эх, не досмотрела она. Один осколочек остался в моем сердце. Я, безусловно, заметила, но не отдала. Решила оставить себе на память.
А теперь у неё там проблемы. Звезда без этого осколка никак не хочет зажигаться.
Я понимаю, что если надо вернуть, то надо. Но я не понимаю, почему накануне рождества? Почему лично я должна бежать в порт? Можно ведь воспользоваться услугами DHL, UPS или TNT. Просто и цивилизованно - любой груз в любую точку мира в течение суток.
Да, всё я понимаю. Это я так, чтобы отвлечь себя от этого бега. Только я, только бегом, только лично в руки.
Интересно, а почему я не успевала добежать в прошлом, позапрошлом году? Скорее всего, была не готова расстаться с этой памяткой. П-а-м-я-т-ь. Да, разве память в этом осколке? Разве память должна быть такой острой? Разве память может доставлять столько боли и кровоточить, не давая выпрямить спину и расправить крылья?
Нет. Память должна быть светлой и радостной.
А в этом году я готова? Да, да, да…
Одна проблема. Я знаю «зачем», я знаю «как», но не знаю «куда» я должна добежать. Что за порт? Где он находится?
- Господи, помоги мне. Укажи дорогу. Дай силы пройти мой путь и не упасть. А если упаду, то дай мне силы подняться, чтобы бежать дальше. Дай мне силы, Господи.
Окрыленная предчувствием успеха, я добежала до домика Булгакова и почувствовала, что дверь именно этого дома должна привести меня в порт. Взлетев по лестнице на второй этаж, проскочив мимо чёрного и белого роялей, я через шкаф нырнула в комнату Елены. Там справа стоит её кровать, рядом торшер, у которого вместо абажура шляпка, а слева в углу - икона Казанской Богоматери.
Мой взгляд медленно справа налево скользнул по железным прутикам изголовья, чуть задержался на розовой шляпке торшера и… всё начало расплываться. Я только успела подумать, что всё происходит так же, как в тот раз, когда я впервые зашла в Булгаковский дом и увидела эту икону. Ох, и напугала я экскурсовода. Тогда бабуля – божий одуванчик, чуть не грохнулась рядом со мной. Очнулась я на кровати Елены, а вокруг «Белая гвардия». То есть, конечно, не гвардия, но белая.. У всех лица бледные, серьёзные, а у одного щеки раздутые. Поздно я поняла причину этой раздутости, успел таки мордатый окропить меня водицей.
Всё это мгновенно всплыло у меня в сознании и …
Не знаю, долго ли я проваливалась, но очнулась мгновенно.
От яркого света захотелось зажмуриться. Потихоньку открывая глаза, поймала себя на том, что от удивления у меня одновременно с глазами и рот приоткрылся. Как я умудрилась очутиться в аэропорту Сианя? Чистота, кругом табло с иероглифами, всё улыбаются и снуют со знанием дела, как в муравейнике. Присмотрелась, а лица-то «некитайской национальности». Да, - странные. Да, - практически одинаковые. Но не китайцы точно. И, что самое странное, я их понимаю. Отлично понимаю. Вдруг электронное табло впереди меня, заискрившись и смешав все странные символы-иероглифы, вспыхнуло голубым светом и я с удивлением прочла:
ПРИВЕТ тчк КАССА №12 тчк ОКАЗАНИЕ ЭКСТРЕННОЙ ПОМОЩИ тчк ЦЕЛУЮ тчк ЛЮБАША
Рванулась к кассам. Первая, вторая… Фух, двенадцатая.
Очаровательная девушка в белоснежной воздушной блузке из тончайшего натурального шёлка приветливо улыбнулась, и я, на одном дыхании, выпалила свою тираду:
- Милая! Родная! Выручай.. Help me, будь ласка. Срочно. Мне очень надо. Два билета. На ближайший. SOS!
Облако шелкового совершенства понимающе зашуршало.
- Два билета в Богадан. Рейс 111. Вашу зачётку, пожалуйста, - вежливо сказала она.
- Что?- от растерянности я потеряла дар речи и лихорадочно начала искать свою сумочку. Наверное, я её потеряла или сдала в камеру хранения. А впрочем, какая разница. Зачётки там точно нет. Последний раз зачётку я держала в руках ещё в институте перед защитой дипломного проекта, но когда это было. От волнения мои руки начали жить своей, не подконтрольной мне, жизнью. У меня всегда так, как только начинаю волноваться, руки начинают взлетать. Вот и сейчас моя левая рука в открытом жесте мольбы и прошения потянулась и замерла в непосредственной близости от кружевной феерии.
Никак не отреагировав на мою бесцеремонность, девушка всё тем же хорошо поставленным голосом продолжила:
- Правую, пожалуйста…
- Что?
- Правую ладонь, пожалуйста.
- Что?
Я медленно и неуверенно протянула правую руку, как бы для рукопожатия. Она прикоснулась к ней пальцами.
- Обязана Вас предупредить, что после того, как Вы приобретете два билета, ваш позитив полностью обнулится и Вам нелегко будет преодолеть оставшийся на балансе, пусть даже и незначительный, негатив.
- Хорошо, хорошо. Только мне не надо два билета туда, т.е. мне надо два, но туда и обратно.
- Что? – удивилась она.
- Один билет туда и один обратно. На ближайшие рейсы. Мне нужно успеть вернуться к Рождеству.
- Это невозможно. Наш порт только для рейсов туда, а обратные рейсы осуществляются через другой портал.
- Понимаете, меня там Любочка ждёт, если я не подвезу ей осколок до полуночи, то она не сможет… Она опять не сможет зажечь звезду. А тут мои девочки остаются… Я никогда не оставляла их надолго. Они ещё маленькие. Надюша раскрывается во сне, а Верочка иногда просыпается и просит воды. Да и рождественские подарки они обязательно должны найти под подушкой, когда проснутся. Я не могу так рисковать. Что делать?
Не находя ответа, начинаю оглядываться по сторонам в поисках поддержки.
Бесконечный поток родных, но совершенно незнакомых лиц медленно проплывает мимо. Безысходность начинает укачивать, к горлу подкатывает ком – верные признаки токсикоза. Вынашивать решение - нет времени. Нужно рожать здесь и сейчас. Истекают последние секунды… Я зажмурилась перед ужасом принятия решения…
- Любаша, прости. Я не могу оставить девочек…
- Соня, Вы что-то ищете?- тёплая рука заботливо коснулась моего предплечья. – Вот не ожидал Вас тут встретить.
Мне хотелось сказать, что я не соня и вовсе даже не сплю, а просто зажмурилась, но мой мозг выхватил ключевую фразу «что-то ищете»…
- Да, да, я ищу выход, – выдохнула я, вспоминая, где могла видеть эти глаза, живые глаза князя Мышкина с иллюстрации Ильи Глазунова.
Где-то я уже видела это лицо, оно мне определенно знакомо. Где?
- Приятно помогать людям, тем более соседям.
- Сосед, сосед, сосед, - застучало приятное воспоминание в висках – Ну, конечно, сосед, как же я сразу не вспомнила. Я же с ним не один раз поднималась на лифте нашего дома.
Господи, спасибо тебе за одно из самых лучших твоих изобретений. Ну, что за жизнь без добрых соседей. Где ещё можно разжиться солью, а заодно и хлебом, если лень снимать тапочки? У кого можно стрельнуть сигаретку и ещё получить приглашение на чашку кофе?
А поговорить?
- Пойдемте, я Вас провожу к выходу, если есть вход, то обязательно должен быть выход.
- Прости…те. Я не помню, как Вас зовут.
- Паша. Это Вы простите, что я до сих пор не представился. Не первый раз встречаемся, да как-то не было удобного случая.
- Паша, Па… - поток слов и слёз, который обрушился на него после этого па-ша-па, был сильней Ниагарского водопада. Как ему удалось понять, в чём моя проблема и какой выход я ищу, для меня навсегда останется загадкой.
- Хорошо. Нет, конечно, хорошего мало. Но выход должен быть. Пошли к Пете.
- А кто такой Петя?
- Это наш сосед из 118-й. Он тут начальником Порта работает.
Мне показалось, что я вошла в полосу полного везения. Такая удача. Если вместе собираются три соседа, то… море по колено.
Воодушевленная и окрыленная надеждой, я доверчиво взяла его под руку, и мы почти побежали к абсолютному счастью.
Петя оказался солидным, внушительных размеров мужчиной. В отличие от утонченного Паши, щеголявшего в костюме с от-кутюр, Пётр был в обычных джинсах и белом свитере домашней вязки. По-хозяйски предложив нам присесть, без всяких церемоний сразу перешёл к делу.
- С чем пожаловали?
- Вот привёл тебе соседку с проблемой. Я её задачку с ходу решить не смог. Может …. - Паша еще продолжал говорить, но требовательный взгляд Петра мягко и решительно подталкивал меня к началу диалога. В этом взгляде чувствовалась такая сила и уверенность, что у меня пропало желание вываливать всю подноготную, и я сразу перешла к вопросу, требующему решения.
- Нужно попасть в Богадан до полуночи и вернуться назад, как можно быстрее, - и для большей убедительности после паузы добавила, - очень.
- Гм, - простецки хмыкнул Петр и стал молча перебирать невидимую клавиатуру настенного дисплея.
- Есть только один вариант. Окольными путями в багажном отделении,- и, увидев мои округленные глаза, добавил.- Других вариантов нет. Да и в этот ещё вписаться надо.
- Спасибо, согласна, очень Вам благодарна, куда бежать?
- Да погоди ты, – по-отцовски добродушно, но строго сказал он и, обращаясь к Павлу, добавил.- Закажи сводку на груз 200-7.
Паша покрутил квадратную пластину, похожую на серебряный портсигар, и дисплей выдал абсолютно не понятные мне расчёты.
- Ну, что, соседка, давай сразу посмотрим и расчётку, и зачётку.
Проведя аналогию с тем, что происходило со мной возле кассы, я быстро протянула свои ладони.
- Да, - потупив взор, сказал Павел, дотронувшись до моих ладоней.
- Сколько? – уже понимая, что есть проблема, уточнил Пётр.
- Один килограмм, двадцать один грамм и три миллиграмма лишнего веса.
Ещё совсем недавно подобный диагноз доставил бы мне бесконечную радость. Меньше трёх килограммов лишнего веса зимой у меня не было никогда. Но сейчас, судя по лицам Павла и Петра, я поняла, что у меня большая проблема.
- Что будем делать? – Пашина рука успокаивающе провела по моим длинным шикарным волосам. - О, так тут все кило двадцать. А что ещё можно отрезать?
Его взгляд упал на мои ухоженные руки с длинными миндалевидными ногтями - зависть всех тёток, которым то и дело приходится их наращивать.
Если бы не Любочка, если бы не мои девочки… Я бы всё сказала этим соседям, которые за одну секунду умудрились сделать из меня испуганную лысую обезьянку.
- После всех усечений вопрос трёх миллиграммов мы не решили, – констатировал Пётр.
Мальчики, это свинство! - взвизгнула внутри меня новоявленная обезьянка.
После таких испытаний не достичь цели из-за трёх миллиграммов.
- У меня есть ещё два зуба мудрости. Один вообще забыл вырасти. Другой я потеряла после родов. Согласна пожертвовать оставшимися.
- Ну, на такие большие жертвы идти не стоит. Мудрость тебе ещё пригодится, думаю, что если отколоть кусочек от одного, то этого будет вполне достаточно. Вернёшься назад, тебе любой стоматолог нарастит.
- Женщины мудрыми не бывают.
- Это кто тебе такое сказал? - удивленно поинтересовался Петр.
- Так сосед из 101-й – Борис.
- А, ну если Борис, тогда… да, - усмехнулся Пётр – И за что он тебя так? Рассказывай, у нас есть пара минут, пока Паша готовит твоё транспортное средство.
- Так и рассказывать особо нечего, просто попала в достаточно трудную рабочую ситуацию и успешно разрулила её. Вот он меня умной и назвал. А на мои возражения, что я, мол, не умная, а мудрая, рассказал анекдот.
- Какой?
- Да, старый. Чем отличаются глупый, умный и мудрый. Глупый, попадая в трудную ситуацию, теряется. Умный, попадая,– достойно выходит из неё. А мудрый просто не попадает. - И добавил, что женщин мудрых не бывает.
- Ха! Ладно, умная женщина, все готово. Удачи тебе! Вернёшься, не забудь мудрость подлатать.
- Спасибо.
Транспортное средство оказалось обычной больничной тележкой. На таких перевозят тяжело больных и уже совсем не больных людей. Только она была намного уже и намного выше. Паша помог мне вскарабкаться на эту перевозку. Я подумала о том, как меня встретит Любаша… лысую, без ногтей, на этой странной «тачке». Но все это было такими мелочами, по сравнению с той радостью, которая переполняла меня. Я увижу, я совсем скоро увижу мою девочку, мою Любочку, мою звёздочку. И пусть горит её звезда. Мне это очень нужно.
Только подумала, что мое шаткое положение уже невозможно ухудшить, как тележка стала вибрировать, чувство невесомости охватило меня и …
понесло навстречу неизвестному. Туда, где солнечные хризантемы составляют икебану вселенной. Туда, к истоку совершенства и гармонии, в город света. Туда, где ждёт меня моя Люба-Любочка-Любовь. В Богадан.
Я никогда не видела такого количества оттенков у света. Невозможно описать словами природу этого света, выраженную вкусом, цветом, плотностью и еще тысячами параметров, о которых я не имею ни малейшего понятия. Здесь всё состояло из света: чувства, эмоции, пища, вода, слова, мысли. И все эти эмоции, слова, чувства и мысли обрушились на меня животворящим потоком. Мне даже начало казаться, что я и сама соткана из света.
- Любаша! Звёз-дочка моя, здравствуй! Где ты, моя Любушка?
Эхо серебристыми колокольчиками вторило мне:
- Ты, моя Любушка! Ты – моя Любушка! Любушка! Любушка!
Невероятное неземное блаженство беспричинной радости заполнило тело, и душа вдруг открылась, как лотос. Боль, которую я три года носила в своем сердце, оставила меня.
Над головой заискрилась и распустилась живая пушистая белоснежная астра – звёздочка моей Любаши, звезда Любви.
Я потянулась к ней руками, открывая их для удивительного света её лучей. Два лепестка, плавно кружась, опустились на мои ладони и растаяли.
- Это мой рождественский подарок. Во имя любви, твои руки будут исцелять, умиротворять и дарить покой. Я люблю тебя….
- Я люблю тебя!
Открыв глаза, Она сквозь сон посмотрела на своих очаровательных дочурок-двойняшек, ласково тормошивших её за обе руки.
- Соня? Почему соня? Разве я соня? Я просто чуток покемарила в кресле в ожидании чудесного праздника. Мне такой сон замечательный снился. Жаль, что я не успела его запомнить… Или успела?
- Мам, вставай, вставай. Она уже голит!
- Мы в окошко видели.
Призывая весь свой материнский авторитет, делает попытку отправить их в тёплые кроватки. Но маска строгости рассыпается, едва Она замечает их огорченные лица.
- Быстро, прямо на пижамы, натягивайте зимние комбинезоны, шапки, варежки, ботинки и побежали на улицу, звёзды считать…
Стараясь не шуметь, они, как два маленьких медвежонка, бегут к лифту.
Дворик встретил полуночниц аккуратно расчищенными дорожками и небольшими сугробами. Девчонки сразу ринулись выбирать сугроб поглубже.
Медленно падали крупные снежинки. На небе - ни звезды.
«Гори, гори, моя звезда, Гори, звезда приветная! Ты у меня одна заветная, Другой не будет никогда…» - донеслось откуда-то. Знакомые звуки романса перемешались с ночной тишиной и мягко тронули Её сердце. Она пошла навстречу этим чарующим звукам и за углом дома на скамейке увидела странного молодого человека. Его лицо показалось знакомым, и Она решила подойти ближе. Светлый щегольской костюм прекрасно гармонировал с белоснежной красотой небольшого дворика, но находился в полном резонансе с январской температурой. А гитара в его руках ставила кульминационную точку всей этой нелепости. Снегопад уже прекратился, но его плечи были припорошены снегом.
«Сойдет ли ночь на землю ясная – Звезд много блещет в небесах, Но ты одна, моя прекрасная, Горишь в отрадных мне лучах…» - песня, запутавшись в ветвях старого каштана, затихла.
- Здравствуйте, соседка,- приподнимаясь с лавочки, произнес знакомый Незнакомец.
- Здра… Ой! - пронзительная боль кольнула правую щеку. Она инстинктивно притронулась к ней, и от этого прикосновения боль мгновенно растворилась.
- Что, зуб?
- Да нет, показалась, - подержавшись за щеку и не ощутив боли, Она протянула ему руку.
- Здравствуйте, простите, я не помню, как Вас зовут.
- Павел. Ваш сосед из 117-й квартиры,- он коснулся её ладони, и знакомые глаза засветились радостью. – О, у Вас удивительный дар! - Какой?
- Зажигать звезды.
Она рассмеялась и взглянула на небо. О, чудо! Оно было усыпано букетами звезд.
- Боже, какая красота!
«Звезда надежды благодатная, Звезда любви волшебных дней, Ты будешь вечно незакатная В душе….»
Два маленьких белых медвежонка плюхнулись Ей под ноги, наперебой рассказывая, что они делали и кто кого обвалял в снегу.
- Девочки, поздоровайтесь с дядей Пашей.
- Здласте, я Надезда.
- А я, а я Вела.
- Здравствуйте, звёздочки. Я вас хорошо знаю. Помню вас еще совсем крохотными… Время летит быстро. Еще чуть-чуть - и вы станете большой Верой и великой Надеждой.
– Мама, мама, побезали мы тебе снеговуху показем…
- Простите, Павел, надо бежать… дети… С рождеством! Спасибо за чудесный романс.
Уже на бегу, уносимая своей Верой и Надеждой, услышала: И Вас, Сонэчко*, с Рождеством!
Раскрасневшись от бега и морозца, Она плюхнулась со своими дочурками в самый большой сугроб. Посмотрела наверх, прислушиваясь, как стучит сердце, отбивая такты знакомого романса… «Гори, гори моя звезда…» Она попыталась вычислить месторасположение окон 117-й квартиры, в которой проживает странный сосед Павел. Но произведя несложные арифметические подсчеты, поняла, что в её одноподъездной свечке всего 110 квартир, а выше…
Выше только небо…
И, устремив взор в небо, вдруг осознала, что Вера и Надежда у каждого своя. Они всегда рядом, а вот Любовь…
Любовь она одна… Одна и для всех. И когда восходит её звезда, весь мир замирает в ожидании чуда.
- Любаша, зажигай звезду…
_______________________
Сонэчко * - укр. солнышко.
писатель где-нибудь в литве
напишет книгу или две
акын какой-нибудь аджарский
уйдет в медалях на покой
торчать как минин и пожарский
с удобно поднятой рукой
не зря гремит литература
и я созвездием взойду
когда спадет температура
в зеленом бронзовом заду
мелькнет фамилия в приказе
и поведут на якоря
победно яйцами горя
на мельхиоровом пегасе
дерзай непризнанный зоил
хрипи животною крыловской
недолго колокол звонил
чтоб встать на площади кремлевской
еще на звоннице мирской
возьмешь провидческую ноту
еще барбос поднимет ногу
у постамента на тверской
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
