Жизнь сползает со своей вершины и уже давно не греет под одеялом, а счастья все нет.
Предлагали, да, – но если я не очень против.
Никто не завоевывал, не крал, не добивался права меня осчастливить во что бы то ни стало.
Кружили, метили территорию, исполняли брачный танец – но если я не против.
Да я не ПРОТИВ, но все как-то не очень настойчиво добивались…Хотелось, чтобы я ему - нет! А он мне – да!
Я – против, а он – да что ты, что ты, дай еще один шанс! Только о тебе, только для тебя…
-Ну не теперь, дай подумать…
А он: нет, не могу, мне без тебя прямо смерть, просто никак…
Такому не отказала бы. Иначе Родина потеряет героя, бойца, мужчину. А я ведь – Родина. Но, увы, мне не пришлось так высоко жертвовать собой.
…Как – то не заметила, что все подруги уже замужем, а я как флагманский крейсер все одна да одна волну гоню, устремленная вперед. Что там - впереди? А черт его знает…Надо разглядеть, напряженно вглядываясь вперед.
Бывало в трамвае на билет деньги передают – передают, а я как гляну на предыдущего в цепочке – так цепочка сразу и обрывается. Деньги вокруг идут: боятся меня мужики.
Как у меня муж пригрелся и задержался – ума не приложу.
Ти- и -ихий такой был поначалу, полезный – ну там закрутить чего, прибить… Несча -астный!!!... Прикидывался, значит, чтоб я его пожалела.
Пожалела. А он потом так осмелел! Я ему – нет! А он мне, прямо в лицо – да! Я против, а он идет себе и делает, как знает. Так по сей день и грыземся, спасу нет! Уже 30 лет…
А как любовью своей замучивает!...Под 60, а все туда же… Хоть бы любовницу какую завел, все ж помощь мне какая…Так не хочет, видите ли ему нужна я – это чтоб мне во вред, нарочно…
Конечно, трех сыновей мне пришлось родить, всех подняли. Даже дочечку думали завести, помощницу…Да признаки беременности оказались призраками старости. Поздно… Сейчас ей было бы 12. Уже лифчик бы носила, посуду маме мыла бы…
Без дочки, что уж тут…
Правду люди говорят: лучше у дочки под столом, чем у невестки за столом…
А без дочки теперь вокруг меня снуют восемь ботинок 43 размера… Когда они заходят сюда на цыпочках проведать меня, половицы гнутся и скрипят – я жалею, что они уже так выросли, включая живот моего мужа…
А сегодня, что Мой удумал: в одну тарелку с горячим пюре положил холодный салат! За тридцать лет не смог – таки запомнить, что салат нужно подавать отдельно, в салатнице, тем более, что в постель…И ничего не скажи – он так нагло мне отвечает, что знает все мои ответы и все мои вопросы!
Нет, жизнь идет к закату, а счастья как не было, так и нет… Как не было, так и нет… Так и нет…
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси! —
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: — Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
«Мы вас подождем!» — говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» — говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
1941
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
