...Когда шёл дождь, ей непременно хотелось потрогать его ладонью, погладить эти спелые хрустальные капли, дышать ими, превращаясь в крохотные обрывки неба... Да, может быть, странное желание (а для кого странное? для неё совершенно нормальное) укутаться, словно в шаль, в прозрачные жемчужины и улыбаться, ощущая несказанную радость и свободу.
Она.
Она была похожа на осень - немного строгая, хрупкая, тёплая, иногда дождливая, пахнущая апельсинами и солнцем. Волосы чёрным глянцевым ливнем струились по шее, едва касались тонких плеч, ласково играя с ветром, били мягкие пощёчины. Если пристально смотреть в её, слегка раскосые карие глаза, то можно увидеть...листопад - как с каштановых деревьев медленно осыпаются бронзовые листья, кружась в осторожном, только им понятном, танце. Подхваченные чьим то лёгким дыханием, листья растворяются в зенице и...золотая радужка превращается в бескрайнюю степь. Там, отважные киммерийцы, на своих строптивых скакунах, летят быстрее душистого ветра, который, будто огромным гребнем, расчёсывает ковыльные волны, нашёптывая им сказания тысячелетий.А может быть, если пристально смотреть в её глаза, то можно увидеть...душу... Только она редко подпускала к себе кого нибудь так близко - на расстояние вздоха.
Осень. Октябрь.
В этом году осень не торопилась приходить в её маленький приморский городок. Дни были настолько погожими и тёплыми что, казалось, лето плавно перетечёт в зиму, оставив надежду увидеть, как прорвётся небо, разбиваясь об асфальт; как оно станет собираться в маленькие озёрца; как люди превратятся в грибы, прячась под одинаковыми чёрными зонтами...
Дождь.
Но однажды под вечер к ней постучался он: стал отчаянно тарабанить в окно; неистово отбивать чечётку по карнизу; плакать навзрыд, как маленький потерявшийся ребёнок, и просить "впусти меня к себе, мне так одиноко..." . Вот так, однажды под вечер к ней постучался дождь.
Таргитай.
"Как хорошо, как необычайно чувствовать на лице робкие поцелуи небесных слёз. Не предавать это влажное чудо зонтом, ловить капли губами, ладонью, прятать их в волосы. Дождь липнет к спине, превращаясь в огромный парус за плечами, и мы идём с ним вдвоём, в сторону моря. Там, на каменистом берегу, волны, будто изумрудным солёным языком лижут гладкие голышики, ласково нашёптывая тихую песню. Ветер понемногу усиливается, и, словно отрывая от моей спины дождевой парус, тянет его в море. Волны пенятся, угрожающе рычат, и уже огромной лазурной пастью заглатывают камни, утягивая их, в неожиданно взбунтовавшуюся, морскую пучину. Чувствуется ни с чем не сравнимый, даже немного пугающий запах свободы. Нет, даже не свободы - воли... Тучи, раздувая свои серые рыхлые щёки, выпускают извивающегося "воздушного змея". Водяной смерч, будто наслаждаясь свободой, начинает жадно черпать из бушующего моря рыб, водоросли и вращать их по своей невидимой спирали... Но, неожиданно, в самом эпицентре урагана возник силуэт... С моих губ, дрожащих то ли от озноба, то ли от какого то странного восторга, вылетело имя... Имя вздрогнуло, оперилось, и превратилось в маленькую чайку. Её глаза были настолько голубые и прозрачные, что кажется само небо смотрит сейчас в душу . Птица кружится вокруг меня так близко, что крылья её касаются ресниц, волос, разгоревшихся щёк. Мне так захотелось дотронуться до неё рукой, но чайка, словно испугавшись прикосновения, обернулась плотным, густым туманом, который разлился надо мной волшебным звуком...Тааааар-гиииии-таааааай... Это имя было настолько терпкое, что мне стало казаться, я, и всё вокруг: ветер, дождь, волны, камни - имеют горький, но такой свежий, почти прозрачный вкус полыни. Так, свирепствующий смерч, вплетая в себя небо, море и запах воли, принял облик Таргитая. Он стоял неподвижно, лишь его искрасна-жёлтые, цвета пылающего заката, волосы развивались на ветру. Звёздный, тёмно синий купол над его головой озарила яркая вспышка и...засияло солнце - в его лучах, словно бронзовое море, разлилась огромная равнина, по которой неслись испуганные олени, преследуемые тремя смелыми скифами, а над их головами парили голодные орлы, чувствуя запах страха и скорой добычи. Олени, вонзаясь в попутный ветер, превращались в золотую пыль, оборачиваясь в плуг, ярмо, чашу и меч, которые падали в руки самому младшему из скифов. В его глазах, ярче самого солнца, пылал Очаг, в котором рождалась прекрасная Табити..."
Утро.
Её разбудила еле слышная мелодия, такая тихая, что казалось она играла внутри неё. Открыв серое окно, она впустила музыку в комнату, вместе с которой ворвался пряный ветер, пахнущий полынью; долгожданный дождь, целующий тёплые руки; чайка, глаза которой были настолько голубыми и прозрачными, что, казалось, само небо смотрит сейчас в душу, в которой танцует...листопад...
