Всё, что не может испортиться, портится тоже.
МЕРФОЛОГИЯ
Следствие из первого закона Чизхолма
Легче надо жить, господа! Летал ли он на Луну - это неважно! Важно, что он никогда не врал. Важно, что он успел заменить сырой порох сухим и всё-таки ухитрился в финале, в самых уже титрах, не залезть в пушку. Это - великая метафора.
Там, где придумали его, он был шутом к обеду, зарабатывал себе на ночлег остроумием. Легче надо жить, господа! Там, где его полюбили, он стал мудрецом.
Но метафоры продолжают жить вне сюжета. Более того. Когда начинают говорить метафорами, неизвестно, что именно окажется в качестве следующей. Куда надо выстрелить, чтобы на тарелку упала жареная утка? Дымоход, как темнота, куда стреляют,- это метафора чего? Тридцать второе мая, как подарок,- это метафора чего? Легче надо думать, господа!
Но я - инженер, я смотрю, что - потом. Я уже знаю, что метафора не умрёт, если она удачна. Капля крови оживит формулу подлинности, метафора начнёт собирать вокруг себя дрянь и мусор, и через сто лет безумная революция, чудовищный монстр с двумя пёстрыми метафорами в селезёнке, хохоча и громыхая, пойдёт по живым и мёртвым, сгребая с пути обывательские душные домишки.
– Господи ж, ты боже ж мой! – всплеснут руками знатоки. – Да что вы так боитесь ИСКУССТВА этого, чего суетитесь-то, милейший! Да что ж вы глотку-ка надсаживаете – давно уж КРАСНЫЙ КВАДРАТ выдуман и прекрасно спустил все страсти ваши под горку!
ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ… КРАСНЫЙ КВАДРАТ… Малевич… Шагал…
Дымка Парижа и аккуратность полированных аукционов. Миллионы, заметьте, долларов!
Ну, доллары, это, конечно, убеждает. Однако нужен текст, иначе не понять – чего ради…
И тексты есть: «Чёрный квадрат Малевича – картина не только о геометрии на плоскости, но и о глубине. Квадрат изображён отнюдь не по линейке: его края кривятся, производя впечатление судороги. Это – квадрат-пульсар… Супрематическую глубину Малевича можно понимать двойственно: как физический космос или как метафизическое пространство четвёртого измерения, то есть, в интерпретации самого автора, – бессмертие».
Красиво, согласитесь! Одно плохо – КОММЕНТАРИЙ хорош сам по себе. КВАДРАТ здесь не нужен вовсе. И другое плохо: в интерпретации самого Малевича КВАДРАТ – это просто КОНЕЦ ИСКУССТВА. И Малевич, скорее всего тут прав.
Когда корпоративная жадность зайдёт далеко за пределы того же корпоративного благоразумия – бывает такое, как мы уже знаем – возникает ниоткуда категорически КРИЗИС. Финансовый, разумеется. Гибнут инженерные и врачебные школы, останавливаются технологии, запутываются связи, исчезают или мельчают структуры поддержания государства, но это – пустяки, в конечном счёте. Главное – трудно художникам.
И вот, возникает тема: ХУДОЖНИК И КРИЗИС.
Расшифровка темы: Как художнику выжить во время кризиса? Другими словами: Как побольше заработать во время кризиса на том, что теперь, в настоящий финансовый момент, называется ДУХОВНОСТЬ?
Оптимистическая посылка: Цены на предметы роскоши во время кризиса растут.
Первый путь. Сделать свою продукцию предметом роскоши. Это очень несложно. Не надо ни души, ни таланта, ни мастерства. Нужен раскрутчик, действительно талантливый, который скажет, как рисовать, что рисовать, на какой именно запятой речи пустить матерком, в каком зале произнести слово «концептуальный», а когда зайти в этот зал без штанов. Который знает досконально душу платёжеспособного зрителя и понимает, каким неуловимым жестом душу эту можно отвлечь от здравого рассуждения о необходимости покупки нового унитаза. Который может рассказать СКАЗКУ.
В этом и таится подлость. Истинным художником тут выступит, разумеется, он, СКАЗОЧНИК, раскрутчик, вдохновенный творец виртуальной ценности. Он и возьмёт (если не дурак) деньги. Да и художник сам выявится подмалёвщиком, иллюстративной частью ДЕЛА.
Второй путь. Сделать предметом роскоши собственное унижение. Путь Сальвадора Дали. Изысканное, публичное, долгое превращение Божьего дара в яичницу. Для этого, как минимум, нужен Божий дар. Надо рисовать прекрасно и потом изысканно изгаживать собственные творения. Но тут необходим свой вкус на темп и форму изгаживания. В России пока этот путь невозможен. Нет пока истинных ценителей кощунства. Ведь, если вдуматься, глубину кощунства может понять только тот, кто может охватить взглядом громаду предшествующего таланта. Где же их взять-то, ценителей, да ещё в количестве, достаточном для хоть какого-то скандала?
Третий путь. Всё-таки увеличить продажи. Ювелирно определить клиента и лечь под него раньше всех, безусловно и отчаянно.
Клиент как раз понятен: те, кого называют дивным сельскохозяйственным словом «элита». Незаконченное среднее здесь, два Кембриджа там и легкое, скрываемое, беспокойство по поводу собственной мозговой достаточности. То есть, тайная тяга к лебедям на озере, каталог Сотбиса на каминной полке и слабое цветоразличение. Тут полутонами не взять, кощунством не увлечь, тут нужен стенопробойный инструмент. Либо те же ЛЕБЕДЯ, либо СОВРЕМЕННОСТЬ В КВАДРАТЕ. Брак, неудачные работы, изуродованные композиции (ошибки на уровне изокружка) – заготовки. Обработать под систему, наклеить битый кафель, прыснуть кетчупом – и может пойти. Фекалии в коробочке, по-моему, уже поднадоели – нужен излом и не современно.
Либо уж что-то совершенно розово-желто-голубое под плёнкой, откровенно уж пёздренькое, но только – откровенно.
Но, ведь, и здесь нужна ЛИТЕРАТУРА. Кто-то же должен обработать под систему, придумать гениальное название – АКТУАЛЬНОЕ ИСКУССТВО. А это – гениально, согласитесь! Кто-то же должен выстроить цепочку убеждения. Опять невидимый СКАЗОЧНИК. Неуверенно всё как-то.
Четвертый путь. Не замечать кризиса, коли уж тянет к искусству.
И вот эти-то – опасней всех! Остановитесь и взгляните на них внимательно!
Сжимаясь и негодуя, нищая и возносясь над бегающими, сохранят они повадку, приём, единение кисти с душою, сохранят корни.
Квадраты Малевича, закрывшие дверку в Лабиринт, вынесшие за РАМКУ страсть и страдание, штука, что и говорить, замечательная. Крайне удобная штука, как для вешанья в кабинете, так и для разворачивания рынка в силу технологичности потока воспроизводства. Малевич первый успешно привил искусству найденную им бациллу АНТИИСКУССТВА, и оно, изобразительное искусство, за какие-то полвека переродилось из наркотика в слабоалкогольный напиток. Искусством стали звать всё, что сделано с помощью красителей. С литературой не вышло так скоро. Как и с музыкой, впрочем.
Дыр бул щил
Убещур
Скум
вы со бу
р л эз
- У-а!.. - родился ЦАП в даxе
Снежки - паx-паx!
В зубаx ззудки...
Роет яму в парном снегу –
У-гу-гу-гу!.. Каракурт!.. Гы-гы-гы!..
Бура-а-а-ан... Гора ползет –
Зу-зу-зу-зу...
Там, где Кручёных пытается писать по-человечески, там – ещё гаже.
Алексей Кручёных свернул не туда. Живопись неподвижна и иллюстративна. Массы движут в гору или в выгребную яму словом и музыкой. Тут квадратом не возьмёшь. Литература, как основное средство убеждения, не могла стать КВАДРАТНОЙ, она должна была работать. И литературу не отдали Кручёныху, а отдали Маяковскому, как музыку не отдали Скрябину. Музыка, как такой же инструмент убеждения, не могла быть переделана откровенно, она потеряла бы доверие, в силу непрерывности своей. Понадобились долгие труды, ссылки на СВОБОДУ, понадобились и КВАДРАТНЫЙ реализм имперской цензуры, и контрастный ей страдательный андерграунд, прежде чем изысканная жвачка текстов Бродского была успешно объявлена ПОЭЗИЕЙ. Многое понадобилось. Даже Бродский вынужден был для этого создать ОДНО стоящее стихотворение, растворить им недоверие и ухмылки.
Но тянет, тянет к краю пропасти ОДНО стоящее стихотворение. Скучнеют поклонники, мертвеют комментарии – более нечего читать, жвачка хороша на фоне еды. Скучнеет КОНЦЕПТУАЛИЗМ. Вытесняя ИСКУССТВО, лишается подпитки он, как и все иные ветви благодетельного АНТИИСКУССТВА. Квадраты, пятна, яблоки на унитазах начинают надоедать уже смертельно. Армия экспертов работает днём и ночью, выпуская облака всё новых КОММЕНТАРИЕВ, но тексты несут в себе яд – они сделаны с помощью ИСКУССТВА, литературного, но – ИСКУССТВА.
Потому что языком ДЫР-БУЛ-ЩИЛов и КВАДРАТОВ, не заставишь потерять бдительность, не подманишь даже. И здесь – трагедия! Ростки искусства выкарабкаются из самых неожиданных мест, эксперты начнут писать стихи, просто потому, что освоили ладный инструмент речи, просто потому, что мастер не может без дела. И выпрет из другого подвала НОВОЕ искусство, опрокидывая фанерные конструкции постмодернизма, и оглянется окрест яростным взглядом – КРОВИ МНЕ, ЛЮДЕЙ МНЕ, ДЕЛА МНЕ!
Если, конечно, к тому времени останутся ещё люди с настоящей кровью.
