Расстались молча. Без суеты и лишних эмоций. Чемодан ему в зубы и вперед с песней. Зачем нервничать, когда все уже случилось?
Спокойно закрыв за бывшим мужем дверь, я вздохнула с облегчением и глянула в зеркало: пятна от пальцев, надо протереть. Пошла в ванную за тряпкой. Там бросились в глаза его носки, скрученные в пухлый черный комок. Задумалась: сначала постирать, а потом выбросить? Или выбросить сразу?
От размышлений отвлек странный стук. Нет, не стук, а скорее мелкий треск. Что это может быть?! Пошла на звук. В туалете под журналами вибрирует его мобильник! Так вот где он его прятал, чтобы с этой тварью перестукиваться смсками!!! Не удержалась, полюбопытствовала. Звонит какой-то Сергей из автосервиса. «Ладно, Серега, посиди пока тихо», - даю Сереже отставку. Потрошу телефон «предателя родины». А сообщений сколько! Палец-то не отвалился набирать, а?
Читаю эту гадость. Ничего подозрительного. Муть какая-то. Весь компромат уже съеден или спущен в канализацию по всем правилам шпионской подготовки. Да и что тут подозревать, все было сразу очевидно. Нормальный мужик не будет ни с того ни с сего каждый день бриться, душиться, выбирать рубашку по сорок минут, начищать ботинки и требовать новый галстук. Я сразу все поняла. Мгновенно! А вчера выследила этого мачо недоделанного в тренажерном зале. Тут и лопнула вся моя толерантность, тут и наступил полнейший апокалипсис, пришлось прямо там расставить точки над его бессовестными "i". Ладно б еще честно как мужик признался, каялся, прощения просил, на коленях бы ползал. Так нет же! Продолжал накручивать вранье про "стремление вектора жизни к самосовершенствованию и прочую ересь". Знаем, куда ваши вектора смотрят, подруги рассказывали. Оторвать бы их совсем, вектора эти вечно стремящиеся.
Стало грустно. Пошла мыть посуду. Пока мыла, вспомнила, что на антресолях осталась уйма Диминых вещей. И куда же он теперь, интересно? К Семенову в однушку на драную раскладушку? Хотя нет, Семенов женился вроде. Вряд ли к Семенову. Тогда к маме в Чехов? Нет, она ему весь мозг съест. Лучше уж на вокзале бомжевать.
Беспокоюсь? С чего бы? Ясное дело, его давно ждут чьи-то нежные объятия. И вектор самосовершенствования давно стремится куда надо. Прямо к этой своей эсэмэсочнице и поехал.
Стемнело. Пью на кухне кофе. Наслаждаюсь мыслью, что сегодня посплю, наконец, с открытым балконом и почитаю не до часу, а до трех. А завтра поеду к Лильке. Поболтаем, в кино сгоняем, по Арбату прогуляемся. И никто не будет доставать идиотскими вопросами: ты с кем и когда ты будешь?
Глянула во двор. Единственный фонарь из последних тусклых электросил освещает на детской площадке кусок сломанной карусели. На нем кто-то сидит и курит. Жалкий такой, сгорбленный, мачо недоделанный, как и мой бывший. И что же вам не хватает-то, стервецы? И обстирываем вас, и кормим, и причесочку для вас стараемся сделать модную, и туфельки на каблучках, и халатик запахиваем, чтоб вырез поглубже… И все вам не то.
«Мачо» повернулся и посмотрел прямо на меня. Да это же Димчик! Солнце мое! Так никуда и не ушел, сидишь куришь? Сердце предательски екнуло. Сколько он в качалку ходил, недели две? Похорошел, подтянулся, возмужал... И галстуки ему вообще-то идут, молодят даже.
Отвернулась. Побродила бессмысленно по квартире. В углу спальни попались Димкины электронные весы. Он на весе помешался, калории подсчитывал. Какой же бес в ребре покоя ему не давал?!
Встала на весы. Не поверила глазам своим. Не может быть! Пошла к зеркалу. Вытертый до идеального блеска наглый овал вступил в заговор с весами. Они все против меня!
Забравшись с головой под одеяло, я снова попыталась радоваться свободе. Но в голову вкрадывались воспоминания. Однажды ночью мы с Димкой гуляли по крыше собственного дома, чтобы разглядеть затмение в бинокль! А потом целовались. Димка всегда чувствовал, как меня целовать, чтобы проснулась чертовщинка! А когда я сердилась, Димка улыбался и нежно так говорил: «Пантерка моя дикая».
Обожглась о странную мысль: «Что же мы делаем!»
Вскакиваю и бегу к окну. Димка ушел! К маме? К Семенову? Или к ней, к той самой? Хотя он говорил, что никого нет, что я все выдумала. Но ведь все очевидно, и нечего из меня делать дуру. Все мужики…
Внезапно меня охватила паника. Ужас оттого, что Димка больше никогда не разбросает по дому носки, не попросит чаю, не обнимет. И постель больше никогда не будет пахнуть им. В диком безумии хватаюсь за телефонную трубку и набираю Димку. Треск в туалете! Черт, забыла, что телефон здесь… Распахиваю окно и кричу в темноту: «Димааааааа!» Тишина в ответ. Ни одного шороха.
Падаю на постель.
Балкон открыт настежь, книжка валяется возле кровати, часы показывают три. Ну почему так хочется сдохнуть?
преуспел я в искусстве в котором
я катоном не слыл никогда
А.Ц.
снится мне собеседник усталый араб
с кем визином закапав моргала
мы дымим косяком разливая шарап
восседая на пнях у мангала
он грассирует мне сотоварищ и брат
повертев шампурами при этом
все что нужно не брить никогда бакенбард
чтобы стать гениальным поэтом
и хохочет и кашляет и говорит
размахавшись обрывком картонным
ты дружище зазря обнаглевший на вид
если слыть захотелось катоном
ведь запомнить пора навсегда и давно
раз приспичило жить печенегом
быть поэтами в скорбной россии дано
лишь евреям шотландцам и неграм
и немедленно выпили ты закуси
без закуски нельзя на руси
папиросу смочивши голодной слюной
с хитрым прищуром смотрит мне в оба
поделись произносит степенно со мной
не боишься ли бога и гроба
как тебе современники головы чьи
в бытовой лихорадке сгорая
не узнают о чем ты бормочешь в ночи
понапрасну пергамент марая
напрягая поставленный мозг на вопрос
умным фасом сократа являя
я пускаю поэту густой паровоз
вот такие слова добавляя
я о том бормочу от волненья багров
что страшнее чем черви и ящик
то что много в окрестной природе богов
но из них никого настоящих
и немедленно дунули слышишь родной
ты скрути нам еще по одной
и продолжил ожиданно я и впопад
мастеря смолянистую пятку
мол из всех существующих в мире наград
я избрал карандаш и тетрадку
говорил вот и юности стало в обрез
но покуда мне муза невеста
я живу не тужа только скучно мне без
но конкретно чего неизвестно
улыбнулся аэс папиросу туша
ну тогда протянул не спеша
не гонись ни за девками ни за баблом
ни за призрачным звоном медалей
но в семье многолюдной не щелкай ерблом
чтоб в него ненароком не дали
не победой судьба а бедой наградит
и душой от озноба дрожащей
только чаще грызи алфавитный гранит
ненадежные зубы крошащий
чем гранит неприступней тем зубы острей
ну взрывай черт возьми побыстрей
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
