Когда в дверях появилась троица симпатичных молодых людей, я даже не придала этому значения. Да мало ли посетителей ходит по офису. Но эти повели себя странно. Они сразу направились к моему столу и, одновременно вытащив маленькие книжицы, стали тыкать мне их под нос.
«УБЭП» - прочитала я в той, которая оказалась ближе к моему органу обоняния, и сердце резко опустилось куда-то в область левой пятки. Та сразу зачесалась. Почему-то отнялась речь, а общее состояние приблизилось к олигофреническому.
Я не сразу поняла, что хочет от меня симпатяшка в узких штиблетах из крокодиловой кожи и стильном костюме «от Версаче». Минуты две ушло на восстановление сознания и возвращение в реальный мир. И тут наконец-то дошло: у нас проверка!
А молодые люди, оттеснив меня, а вернее отодвинув, как мебель на середину комнаты во время ремонта, во всю хозяйничали в моей вотчине.
- Где тумбочка? – Недоуменно вопросил симпатяшка, обращаясь к коллегам, заглянув перед этим под стол, где, кроме моих уличных туфель и проводов, ничего более не увидел. – Как это так? У бухгалтера, и нет тумбочки!.. Первый раз такое встречаю. А где же документы?
Я попыталась подойти к шкафу с документами, но УБЭПовцы мое поведение расценили по-своему и преградили путь.
А у меня прямо лихорадка какая-то началась, я пыталась вспомнить, что же лежит в шкафу, кроме документов. Сами понимаете, что лежать там может все, что угодно, начиная от женских прокладок и заканчивая кружкой с недопитым кофе да булочкой или огрызком яблока.
Краем глаза я заметила, что на компьютере погас значок, показывающий связь с интернетом. «Оперативно!» - ухмыльнулась и мысленно послала воздушный поцелуй коллегам. Это девочки в соседнем офисе, где стоит сервер, выключили свои машины и затаились. У нас так всегда бывает: как только к кому-либо (а организаций в здании много) приходит проверка, весь этаж вымирает, все двери на замке, компьютеры выключены, свет не горит, тишина и полный штиль.
На панели монитора осталось много свернутых программ и документов. Вот с них-то и начал симпатяшка. Открыл первое окно – бухгалтерская программа, свернул, открыл второе, прочитал и застыл в немом удивлении. Мне из-за спины второго проверяющего не было видно экрана, просматривается только стильный молодой человек с застывшим вопросом в обычно немного раскосых, а сейчас округлившихся глазах. Я даже испугалась, что такого он там увидел? Вроде ничего криминального не оставляла… Странно, что он так глаза-то выпучил?
Тут стоящий УБЭПовец наконец-то приступил к своим прямым обязанностям, открыл шкаф и стал вынимать документы. А я сумела рассмотреть причину удивления симпатяшки, - на экране было раскрыто окно «аськи» с сообщением от дочери. Привожу его полностью: «Где щипчики? Борщ – наглая скотина. Состригу на фиг под корень».
- Дочь написала. – Я пожала плечами. – Ножницы ищет. Ей срочно надо.
- А причем тут борщ? – Проверяющий явно хотел подробностей. Может, он решил, что в переписке секретный код?
- Это к работе не имеет отношения, это личное письмо, вас оно не касается. – Я решила применить тактику нападения, понимая, что парень не отстанет от меня, так ему запала в душу фраза про Борщика. Потому и говорить начала громче, все больше смелея.
- Нет уж! Я хочу знать, что все это значит. – Симпатяшка начал выходить из своих нарочито крутых берегов невозмутимости. – Это кто? Дочь? Это она написала?
Он так грубо ткнул пальцем в портрет дочери, висящий в рамке на стене рядом с компьютером, что у меня правая рука непроизвольно сжались в кулак, захотелось заехать ему в лоб этим кулаком. Невольно вспомнились советские времена и другие проверяющие, из ОБХСС, такие же наглые и хамоватые. Вот уж точно говорят «хрен редьки не слаще». Времена изменились, название поменялось, а система осталась прежней. Нахрап, вседозволенность и собственное превосходство – это только самые видимые качества сотрудников «органов». И наши проверяющие были из того же теста.
Я сильно обиделась на УБЭПовцев, первоначальный испуг уступил место злости. Потому и решила выдержать свою роль до конца, уйдя в глухую «несознанку», стало интересно, как же поведет себя дальше мальчик из органов. Стою перед ним, как провинившаяся школьница у классной доски, молчу, только неопределенно пожимаю плечами. А он злиться стал, раскидал по столу папки с документами, начал из папок все подряд вынимать и небрежно бросать своему коллеге со словами: «Отсортируй!» или «Обрати на это внимание!». Сам все косит глазами на фотографию дочери, «аську» не закрыл, и зыркает на экран со странным сообщением.
- Это точно ваша дочь? – Молодой человек не очень настойчиво, даже как-то взволнованно и трогательно возобновил допрос и почему-то вдруг покраснел. Покраснел весь, от макушки до кадыка на шеи.
Это было так неожиданно, что я непроизвольно ответила «Да».
«О! Им не чужды простые человеческие инстинкты», - молнией промелькнуло где-то в сознании. Ведь до недавнего времени считала их чем-то вроде роботов без сердца и души. - «Вот на этом и надо сыграть». Я постаралась соорудить на своем лице нечто доброжелательное:
- Да, это моя дочь, – начала я ласково, ласково и растянула при этом улыбку Буратино - до ушей. И еще стала бесцеремонно разглядывать симпатяшку. – А вы хорошо зарабатываете?
Теперь настала очередь оторопеть от моей наглости проверяющему. Его коллеги молчаливо вслушивались в наш диалог, не решаясь вмешаться.
- Явно, хорошо, – ответила я сама себе. – Одет модно, дорого, даже богато, часы – ух, ты… Ой, ботиночки первоклассные. А стрижка! Не у Зверева обслуживаетесь? А загар! Не в солярии, точно не в солярии нежились. Ровный, средиземноморский загар. Наверно, и машина есть? И квартирка отдельная? Да? И холостой, конечно же? – УБЭПовец машинально кивал головой, подтверждая мои догадки. - Даааааа! Супер! Ты нам подходишь!
Сама не знаю как, перескочила на «ты». Симпатяшка заинтересованно спросил:
- Кому - вам?
- Как кому? Моей дочери и мне. Ты жених видный. Дочка моя красавица. Я тещей буду замечательной. Ну что, по рукам?
- А знакомиться? – Удивлению молодого человека не было предела.
- Знакомиться? – Я задумалась, даже почесала кончик носа. – Напиши ей в «аську» письмо. Катериной зовут дочь мою. Нравится имя?
- А прямо сейчас можно? – Симпатяшка так натурально обрадовался, что я уже не сомневалась: влюбился.
- Можно. Валяй. – Почти родственница была сама доброта. Уж мне-то было известно, что интернет не работает, и пиши, не пиши, все равно ничего не выйдет, а вернее не уйдет.
Я стояла рядом и наблюдала, как УБЭПовец начал письмо: «Екатерина! Добрый день! Вы меня не знаете. Меня зовут Вадим. Я хочу с Вами познакомиться…»
- Не забудь дописать причину, по которой ты пишешь из моей «аськи», - вставила будущая тёща. – Напиши: я служу в организации, именуемой УБЭП, пришел проверять мать твою и увидел фото… и так далее.
Нет, все-таки права народная молва о тупости «органов»! Этот Вадик так и написал под мою диктовку, всё слово в слово, как я продиктовала. А закончил вообще банальной фразой «жду с нетерпением ответа». Я чуть было не съехидничала «как соловей лета». А жених стал жать на кнопку «отправить». Только нажав раз десять, Вадим сообразил, что письмо не отправляется.
- Что поделать? – Я горестно развела руками. – У нас тут такое часто. Глюки…
Вы думаете, что этот Вадим ушел, не солоно хлебавши? Как бы не так! Закончив с «любовной прелюдией», Вадим и его мальчики все-таки совершили «акт вандализма» до конца: перелопатили мои документы, застращали разными наказаниями, составили протокол и акт выемки документов. Как водится, дождались шефа, получили от него «выходное пособие» и, умиротворённые, удалились. Но протокол Вадим все же захватил с собой, там был записан мой неправильный адрес и номер домашнего телефона, который я исказила на две цифры. На прощанье не удержался, задал вопрос, который его мучил с самого начала:
А все-таки, что там у вас такое странное с борщём?
Конечно, я не стала огорчать товарища (как-никак, почти зять) и честно призналась:
- А ничего странного. Коту, которого зовут Борщ, дочь когти подстричь собралась, она же русским языком написала. Неужели, непонятно?!
На следующий день я ушла в отпуск. Девочки на работе рассказывали, что знакомый голос настойчиво спрашивал меня в течение 10 дней. К выходу из отпуска звонки, слава Богу, прекратились. А дочкину фотографию я убрала в стол, подальше от любопытных глаз.
Записки из мертвого дома,
Где все до смешного знакомо,
Вот только смеяться грешно —
Из дома, где взрослые дети
Едва ли уже не столетье,
Как вены, вскрывают окно.
По-прежнему столпотвореньем
Заверчена с тем же терпеньем
Москва, громоздясь над страной.
В провинции вечером длинным
По-прежнему катится ливнем
Заливистый, полублатной.
Не зря меня стуком колесным —
Манящим, назойливым, косным —
Легко до смешного увлечь.
Милее домашние стены,
Когда под рукой — перемены,
И вчуже — отчетливей речь.
Небось нам и родина снится,
Когда за окном — заграница,
И слезы струятся в тетрадь.
И пусть себе снится, хвороба.
Люби ее, милый, до гроба:
На воле — вольней выбирать...
А мне из-под спуда и гнета
Все снится — лишь рев самолета,
Пространства земное родство.
И это, поверь, лицедейство —
Что будто бы некуда деться,
Сбежать от себя самого.
Да сам то я кто? И на что нам
Концерты для лая со шмоном —
Наследникам воли земной?
До самой моей сердцевины
Сквозных акведуков руины,
И вересковые равнины,
И — родина, Боже Ты Мой...
1983
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
