Погружаясь в осень | Я старый садовник кленового сада, я вечный пастух листопадного стада. Пусть инеем первым подернут мой свитер, но вы не грустите, не надо. Не надо.
В этом желтом море грусти мне очень уютно. Не плеск волн, а шорох листьев успокаивает меня. Я иду на работу пешком и, улыбаясь, встречаю взглядом тех, кто спешит к припаркованным авто, снующим маршруткам, подземным переходам метро. Они все спешат, расталкивают локтями сонные очереди, наступают на ноги, злятся. Их ждет скучный и монотонный офис, важный банк, годовые отчеты, договора, лекции, экзамены и просто нервные будни. С какой целью они так торопятся к унынию и скуке, к мнимой важности, статусу? Зачем? Еще больше квартира, новее машина, моднее тусовка, а что потом? Уже за полночь, с гудящими ногами, тяжелой головой и урчащим желудком, они возвращаются домой и падают на смятую пастель для того, чтобы завтра утром снова спешить туда, куда они будут спешить завтра, послезавтра, через неделю, месяц, год. С короткими паузами для робкого счастья, с любовью наспех, усталостью опущенных плеч, тяжелыми веками, слезами истерик, криками, угрозами, делением имущества и все тем же пультом от того же телевизора.
А я незаметен. Знаете, я ведь совершенно незаметен. Неужели вы, набегу застегивая куртку, пробегая утром через сквер к автобусной остановке, всерьез обратите внимание или задумаетесь обо мне? Кому интересен уличный дворник, который в силу того, что работает в парке, считает и называет себя садовником? Для вас я практически невидим. Вы несетесь к центру города, а я убегаю из него. Мы такие разные.
Утренние будни в парке безлюдны, там тихо. Я стою совершенно один посреди огромной осенней сцены, в моих силах устроить желто-красный шторм, кленовую карусель и мой собственный листопад. Я могу составить коллаж из красочных листьев, его озвучат птицы. Я могу расчистить аллеи и составить из узких дорожек замысловатый лабиринт, я могу… могу.. но я так одинок. Я больше не ищу спасения, поздно, я стал слишком осенним и плачу только под дождем.
Мне нравится смотреть на влюбленных, их нежность всесезонна, прикосновения робки, взгляды открыты, губы нетерпеливы, а зонт лишь интимное укрытие от завистливых глаз. Не желая вспугнуть застенчивый момент поцелуя, я отворачиваюсь и ухожу в глубь парка, туда, где запахи острее, где я бреду к изогнутым ветвям, в паденье листьев, в сумрак возрожденья.
Ну вот, все дорожки чисты, скамейки готовы к пенсионным шахматам и домино, воробьи облепили старый фонтан, что так похож на меня. Еще час, может немногим более, и здесь станет людно. Время обеда у всех разное, но практически всегда используемо, а значит мне пора. Встреча с людьми мне сейчас неприятна, они как бы врываются в сказку, которая принадлежит только мне, это я её придумал. Я поделюсь, если попросите, но сами топтать не смейте, не надо. Вы проноситесь мимо, даже не посмотрев на меня. Вы вернетесь к своим делам, ссорам, житейским радостям, будете пить вино, есть виноград, смотреть на дождь укутавшись в плед, а я…. я снова останусь один.
Ведь я старый садовник кленового сада, я вечный пастух листопадного стада…
Прощай мой сад.
Надолго? Навсегда.
Храни в себе молчание рассвета,
Великий сад, роняющий года,
На горькую идиллию поэта. | |
Авторизация
Камертон
