Жил-был самостоятельный, самострочащий, самопулеметный писатель Григорий Чай. Он был фантаст. Ведь сейчас все фантасты. Сейчас – либо ты фантаст, либо жид, третьего не дано. Так вот и Григорий – он рано это понял. Если ты жид – то, стало быть, нужно публиковаться на сайтах, либо – что уж совсем хорошо – в журналах с названиями типа «Русский….», «Русская…», «Русское», например – «Русская Хайфа» и по сути, это бы выглядело как русская правда, русская жизнь, русская буква, и прочее. Все бы это было чрезвычайно русское, хотя там и днем, с фонариком, ни одной русской фамилии не найдешь.
Лазишь ты словно шахтёр в шурфе. Словно один из гномов, что проживал с Белоснежкой, а хрен. Хрен!
Так вот, вот так.
Сначала Григорий сочинил – понятно, про кого. Как Хоббиты изготовили атомную бомбу, и вот, они ее везли на реактивном поезде через Припять. Роман тотчас опубликовали и сказали – очень, очень, и с того времени Григорий наш Чай целыми днями сидел в сети и трещал, и говорил о фантастике, и понемногу он сочинял роман «Демон не возвращается в пятницу».
Все было славно.
Тогда-то он и решил поучаствовать в конкурсе «ХИЖ».
О чем думал Григорий Чай?
Разумеется, он думал чисто о победе – о победе победной, о хоббистой, с хоботом, со всякими там межзвездными двигателями и красивыми картинками на обожке. Разумеется, обложка – хотя и не было никакой обложки – была бы такая: идет девка в купальнике, в ботфортах, сиськи – во! Чиччолина. В руках – огромный гламурный бластер. Сзади подкрадывается чудище – зубы что зубцы бензопилы. Немного поодаль – перекаченный парень. Вокруг – мороз минус сорок. Но девка идет в купальнике и трясет сиськами, а парень, разумеется, в безрукавке.
-Эх, - сказал Григорий Чай, - вот это я писатель!
И он думал себе, размышлял – на какую же тему написать рассказ на конкурс ХИЖ. Он мечтал. Победить в ХИЖ он должен был обязательно.
ХИЖ.
И вот, утром проснулся Григорий Чай. Включил стационарный компьютер. Включил ноутбук. Почесал пятку. Выпил кофе. Сел в ICQ, потрещал с друзьями писателями. Потом – зашел в ЖЖ, и там было много ЖЖ-писателей и ЖЖ-журналистов. Их было так много, что и людей было меньше – простых, живых. Потом, Григорий Чай зашел на конференцию экстрасенсов. Сам он, Чай, считал себя, разумеется, экстрасенсом.
Раз он подавал заявку на участие в шоу экстрасенсов на «ТНТ», но его не взяли, да еще вслед крикнули:
-Придурок, не приходи больше.
А вопрос-то в чем был – оказалось, что деньги давать надо. А Григорий Чай удивился:
-Какие такие деньги?
А ему сказали:
-Милостивый государь, вы чудовище.
-Как это я – чудовище?
-Вы что же, не знаете что за все платить нужно?
-Ну, за что-то надо, а за что-то нет.
-Нет, дорогой вы наш. Платить надо за все. За все, за все. Даже за то, чтобы попасть с сборную России по футболу. Думаете, бесплатно что ли? Или талант? Или почему наши так плохо играют? Кстати, решено, что скоро по телевизору будут показывать уже не реальный футбол, а - звезды в футболе. И тренировать сборную звезд будет Гус Хиддинк.
-Это абсурд! – воскликнул Григорий Чай.
-Абсурд – это ты, - ответили ему, - иди, иди, ищи денег. Гоу! Гоу!
Но все это мелочи, ибо было прекрасное утро, и Григорий Чай был готов к своему литературному бою.
Бой же его был на поле из слов. Он был что воин. Сядет за стол, настроится, жар души клокочет чайником. И ему кажется, что весь его невозможный настрой передается мирам, квартирам, лестничным клеткам, и что раз он таков, Григорий Чай, то весь мир это видит.
Сел он за клавиатуру и говорит:
-Буду я в ХИЖ побеждать.
А в душе свёрлышко такое, верть, верть….
Так хочется включить Интернет, на сайтик выйти и там показать, каков он. Вот недавно он туда шасть, а там девы молодые, да все поэтические, а он как раззадорился, давай эпиграммы писать, а все реагируют, говорят – ох, какие же строчки у вас ровные, Григорий Чай!
А он радовался, а перед глазами всякие картинки вставали, да всё непростые, да всё сексуальные. Сам то он уж и не молодой был, а в отставке, а отставники – они ж известно, какие стихописсцы из разряда «еще_те_стихописсцы», да все жаркие, да что показать-то могут!
Вот бы еще показать! Ну, так как показать нельзя было, то помечтал Григорий Чай, да понаписал разных эпиграмм да пародий на пародии.
А теперь щелкнул он клавишей и выдавил из себя первую буквы:
-Ч!
Он и сам удивился. Зачем это. А только через пять секунд после этого раздаётся щелчок, и кто-то кладёт ему на плечо руку. Смотрит Григорий Чай, а то и не рука, а клешня, да еще и с металлическим оконечником.
-Не пугайся, - сказал голос, холодный, свинцоватый, - но и не радуйся. Я пришёл за тобой.
Дёрнулся Григорий Чай вперед, ан-фиг. Держит его краб-то железный. И обернутся он не может, посмотреть – что ж за рожа у чужака.
-Ты меня знаешь, - говорит тот, - а зовут меня – ХИЖ, я пришёл за тобой. Я поведу тебя через ситечко.
-Через какое такое ситечко? – не понял Григорий Чай.
-Через простое, мелкое. Идём, - объявил Хиж.
Григорий Чай, конечно же, хотел встать, обернуться, да и разобраться с незнакомцем в два пункт. Пункт один – по шее дать, а второй – тщательно опросить – кто такой, откуда, зачем, нравятся ли ему стихи Григория Чая. Но не тут-то было – дёрнулся он, еще раз – ничего не помогает. Держит гад крепко.
-А не пойму тебя, - проговорил Григорий Чай, - сволочь! Сволочь! Не пойму тебя!
Такой ход показался ему верным. Но одно дело – это когда ты думаешь, а другое дело – это как другие думают.
-Итак! – сказал ХИЖ..
И он повернул кресло с Григорием Чаем и покатил через комнату к стенке. Разогнался он, и…. по идее, должно было – «бац!» Но нет, не было никакого баца. Спустя секунду катили Григория Чая по узкому замшелому коридору.
-Мы идём с тобой через тернии, - говорил голос, - мы идём узкими зелеными коридорами, к тьме через свет, к свету через тьму, через ситечко! Мы движемся!
-Где я? – кричал Григорий Чай.
Он, конечно, был поэт, что надо. Дамы, особо после пятидесяти, от его стихов чуть в обморок не падали. А еще, в его планах было написать роман «Наследники звездного короля. Часть первая. Омон». Он как-то даже две ночи не спал, представляя в уме картины боевых сражений и любовных похождений героя. Еще бы. Всё бы, оно, конечно, так. Планы – вещь ясная, понятная.
Но вот только впереди было ситечко.
-Мы – здесь! – важно сказал ХИЖ.
Голос – могучий, весомый, будто урановый.
Ситечко было большое, с углублением, словом – ситечко для чая, только огромное, с острой сеточкой и кусочками застывшей ткани на ней, высохшей кровью и едким запахом тлена.
-Это твоя победа! – воскликнул ХИЖ. – Я командир! Вперед! Профильтруем боевую фантастику через ситечко!
И полетел Григорий Чай вперед, к фильтрации, к острым полоскам металла. Напрасно он дергался. Едва он достиг края ситечка, его тотчас начало ПРОПУСКАТЬ.
-А-а-а-а-а! – кричал Григорий Чай.
Его пропускало медленно. Он ощущал, что это было нечто вроде самопоедания, когда ты сам себя ешь, ужасно больно, но с этим никак нельзя справиться. И больно, и жарко, просто ад. Уже часть тела его была профильтрована, но вся эта масса, будучи жидкой, ощущала и кричала.
- Лети, - говорил ему вслед ЖИЖ, - лети к победам! Будь лучшим боевым фантастом!
Плоть летела. Скоро – совсем жидкая, облако. Та часть кровавого облака, что некогда была мозгом, трепетала. Но края ее – обрезанные, просеянные, всё еще были полны рифмы и страсти.
В те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой провинции - в быту
профессор красноречия - я жил
в колледже возле Главного из Пресных
Озер, куда из недорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.
1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
