Глупая красота — не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту лица, в улыбку ее, взгляд — красота ее превратится мало-помалу в поразительное безобразие
Солнце, освещающее прибой,
люди, притворявшиеся собой,
чайка, испустившая крик,
затухающие фонари
и накрашенная заря,
нарядившаяся зря.
Берег, помнящий нежность ног,
ветер, вырвавший лепесток
из ромашкового венка,
и как будто в руке рука
той, что этот венок плела
и не знала добра и зла.
Мир, предвидевший всякий шаг,
время, шедшее неспеша
и нахлынувшее волной,
и среди здоровых один больной
шепчет "Где же твоя ладонь?
Подставляй, я с неба принёс огонь."
***
...одежды белые тело белое и может быть нет одежд
ты солнце яркое мне трудно разглядывать тебя сквозь мир
ты не высказана словами - не подошло время не подошёл ни один падеж
ни один космос не рухнул и не возник
завтра сегодня вчера как бы не существует там
где ты возможна где твой незыблем лик
над городами ночь и в каждом мирно посапывает вьетнам
сейчас через день и через века на этом краю земли...
*
вытащишь костыли так он будет прыгать
на одной ноге
это жажда жизни смерти бессмертья небытия
потому и берутся за меч потому и держат мотыгу
в одной руке
во второй цветок а в голове и в поле средства для забытья
что существование это сплошная жажда
неутоляемая незабываемая неумолкающая...
но чудеса и чудовища перед тобой бумажные
и от мечты - сбывшейся - радость та ещё...
*
слова переплетаются в петлю
любой огонь однажды станет пеплом
и бог которого я нынче не люблю
окажется чудесным добрым светлым
вглядевшаяся лета поглотит
обиды наши наши огорченья
и нечто неказистое на вид
я назову венцом творенья
М.Цветаевой
каково это, безгубой быть пустотой,
когда всё уже сказано и незачем вновь обретать дар речи?
будет новый порез зари - медный, бронзовый, золотой -
каждый раз он ищет улыбки встречной,
а находит лишь ту, что всего старей -
до нас, после нас и немного в нас живущую,
ту, которой и ложки хватит, чтобы сделать стократ теплей
вселенную равнодушия...
*
я приколочен к бешенному небу
где грустный бог от губ отвёл дуду
моя самооценка - неуд
мои стихи - дырявый невод
в нём я ищу скатившуюся по щеке звезду...
*
Все мои размышления - снег,
его цвет искажает белизну бумаги.
Яркие краски синей, зеленей, красней,
но зима - время двухцветной магии.
Как зубы и кариес, кулич и изюм,
как кириллица на белой клавиатуре -
ночью зима - многоглазая тьма с белизной внизу,
человеческие следы, шедшие, куда ветер дует,
ибо главное было - не подставлять лица
той стороне, где морозный воздух, держаться этой.
Зима, словно смерть, и, когда она заканчивается,
чёрный плащ становится больше её скелета.
*
опиши мне снег я надеюсь радоваться ему
если ослепну и вложи душу свою в описание
я хочу слышать тебя потому
что нет радости большей под бесцветными небесами
я благодарен тебе за тепло
пусть оно было не вовремя и прошло за зря
я хочу чтобы твои печали заволокло
чистым снегом наступившего декабря
*
запомни меня таким. я таким никогда не буду.
прости неловкие шутки и глупый смех.
время уходит: на то, чтоб помыть посуду,
моргнуть, оглянуться, закинуть голову вверх.
пробегают дни чередою лестниц,
стуком шагов, ослепительностью снегов.
память холодна, голодна, она всё уместит
в своём чреве - переполненном и тугом.
я привык ничего не значить.
жизнь принадлежит не мне, клетка души тесна.
трачу время на государство, живу на сдачу,
приворовываю у сна.
запомни меня таким, в круговорот бессонниц
угодившим двумя ногами, жадно глядящим в лица,
потому что меня будет уже не вспомнить,
когда память опорожнится...
*
"И в подушке - куриное перышко колется,
будто ангельское оно."
А. Кабанов
луна как праздник в чужом окне
а я отодвинув штору смотрю через своё
в холодные зрачки обезумевшего неба
застряв в тюрьме кожи по своей вине
оказавшись похороненным в ней живьём
жду шевеления сердца. луна как плоская рыба
сугробы как хлебный мякиш
"не ешь сашенька снег не ешь
это усугубит проблемы с твоим желудком".
в детстве так много знаешь и значишь
на снег смотришь не как на вещь
а как на сокровище и сугроб кажется ватой сладкой
*
спираль времени сверкает рёбрами.
мы считываем пустоту, как едва различимый текст,
мелко написанный из-за недостатка места
и нами разобранный.
что мы различаем? ветки, скорлупки, голубя,
ударившего осень крылом, как наездник - лошадь,
бездонное небо и базарную площадь,
усеянную зёрнами и глаголами...
*
я только и могу делать, что стихи
ненужные беззубые бездарные
безударные гласные и согласные из трухи
из сора неблагодарные как гадания
жизнь остальная летит к чертям
из-за таланта нелепого соизмеримого
только с молекулами которые есть, хотя
остаются для всех незримыми...
