Солнце, освещающее прибой,
люди, притворявшиеся собой,
чайка, испустившая крик,
затухающие фонари
и накрашенная заря,
нарядившаяся зря.
Берег, помнящий нежность ног,
ветер, вырвавший лепесток
из ромашкового венка,
и как будто в руке рука
той, что этот венок плела
и не знала добра и зла.
Мир, предвидевший всякий шаг,
время, шедшее неспеша
и нахлынувшее волной,
и среди здоровых один больной
шепчет "Где же твоя ладонь?
Подставляй, я с неба принёс огонь."
***
...одежды белые тело белое и может быть нет одежд
ты солнце яркое мне трудно разглядывать тебя сквозь мир
ты не высказана словами - не подошло время не подошёл ни один падеж
ни один космос не рухнул и не возник
завтра сегодня вчера как бы не существует там
где ты возможна где твой незыблем лик
над городами ночь и в каждом мирно посапывает вьетнам
сейчас через день и через века на этом краю земли...
*
вытащишь костыли так он будет прыгать
на одной ноге
это жажда жизни смерти бессмертья небытия
потому и берутся за меч потому и держат мотыгу
в одной руке
во второй цветок а в голове и в поле средства для забытья
что существование это сплошная жажда
неутоляемая незабываемая неумолкающая...
но чудеса и чудовища перед тобой бумажные
и от мечты - сбывшейся - радость та ещё...
*
слова переплетаются в петлю
любой огонь однажды станет пеплом
и бог которого я нынче не люблю
окажется чудесным добрым светлым
вглядевшаяся лета поглотит
обиды наши наши огорченья
и нечто неказистое на вид
я назову венцом творенья
М.Цветаевой
каково это, безгубой быть пустотой,
когда всё уже сказано и незачем вновь обретать дар речи?
будет новый порез зари - медный, бронзовый, золотой -
каждый раз он ищет улыбки встречной,
а находит лишь ту, что всего старей -
до нас, после нас и немного в нас живущую,
ту, которой и ложки хватит, чтобы сделать стократ теплей
вселенную равнодушия...
*
я приколочен к бешенному небу
где грустный бог от губ отвёл дуду
моя самооценка - неуд
мои стихи - дырявый невод
в нём я ищу скатившуюся по щеке звезду...
*
Все мои размышления - снег,
его цвет искажает белизну бумаги.
Яркие краски синей, зеленей, красней,
но зима - время двухцветной магии.
Как зубы и кариес, кулич и изюм,
как кириллица на белой клавиатуре -
ночью зима - многоглазая тьма с белизной внизу,
человеческие следы, шедшие, куда ветер дует,
ибо главное было - не подставлять лица
той стороне, где морозный воздух, держаться этой.
Зима, словно смерть, и, когда она заканчивается,
чёрный плащ становится больше её скелета.
*
опиши мне снег я надеюсь радоваться ему
если ослепну и вложи душу свою в описание
я хочу слышать тебя потому
что нет радости большей под бесцветными небесами
я благодарен тебе за тепло
пусть оно было не вовремя и прошло за зря
я хочу чтобы твои печали заволокло
чистым снегом наступившего декабря
*
запомни меня таким. я таким никогда не буду.
прости неловкие шутки и глупый смех.
время уходит: на то, чтоб помыть посуду,
моргнуть, оглянуться, закинуть голову вверх.
пробегают дни чередою лестниц,
стуком шагов, ослепительностью снегов.
память холодна, голодна, она всё уместит
в своём чреве - переполненном и тугом.
я привык ничего не значить.
жизнь принадлежит не мне, клетка души тесна.
трачу время на государство, живу на сдачу,
приворовываю у сна.
запомни меня таким, в круговорот бессонниц
угодившим двумя ногами, жадно глядящим в лица,
потому что меня будет уже не вспомнить,
когда память опорожнится...
*
"И в подушке - куриное перышко колется,
будто ангельское оно."
А. Кабанов
луна как праздник в чужом окне
а я отодвинув штору смотрю через своё
в холодные зрачки обезумевшего неба
застряв в тюрьме кожи по своей вине
оказавшись похороненным в ней живьём
жду шевеления сердца. луна как плоская рыба
сугробы как хлебный мякиш
"не ешь сашенька снег не ешь
это усугубит проблемы с твоим желудком".
в детстве так много знаешь и значишь
на снег смотришь не как на вещь
а как на сокровище и сугроб кажется ватой сладкой
*
спираль времени сверкает рёбрами.
мы считываем пустоту, как едва различимый текст,
мелко написанный из-за недостатка места
и нами разобранный.
что мы различаем? ветки, скорлупки, голубя,
ударившего осень крылом, как наездник - лошадь,
бездонное небо и базарную площадь,
усеянную зёрнами и глаголами...
*
я только и могу делать, что стихи
ненужные беззубые бездарные
безударные гласные и согласные из трухи
из сора неблагодарные как гадания
жизнь остальная летит к чертям
из-за таланта нелепого соизмеримого
только с молекулами которые есть, хотя
остаются для всех незримыми...
Серый коршун планировал к лесу.
Моросило, хлебам не во зло.
Не везло в этот раз Ахиллесу,
Совершенно ему не везло,
И копье, как свихнувшийся дятел,
Избегало искомых пустот.
То ли силу былую утратил,
То ли Гектор попался не тот.
Не везло Ахиллесу – и точка.
Черной радуги мокли столпы.
И Терсит, эта винная бочка,
Ухмылялся ему из толпы.
Тишина над судами летела,
Размывала печаль берега.
Все вернее усталого тела
Достигали удары врага.
Как по липкому прелому тесту
Расползались удары меча.
Эта битва текла не по тексту,
Вдохновенный гекзаметр топча.
И печаль переполнила меру,
И по грудь клокотала тоска.
Агамемнон молился Гомеру,
Илиаде молились войска.
Я растягивать притчу не стану,
Исходя вдохновенной слюной.
В это утро к ахейскому стану
Вдохновенье стояло стеной.
Все едино – ни Спарты, ни Трои,
Раскололи кифару и плуг.
Мы одни среди пролитой крови,
Мы одни – посмотрите вокруг.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
