Ты не права, сбоит хрустальный шар
и прорицатель шарлатанит звонко,
а ты бежишь, совсем ещё девчонка,
и расползаясь, рвется там, где тонко,
смывает суету сует пожар.
Вино, вина, нелепые запреты,
закрыта в клетку вера в чудеса,
в стекло окна стучится лбом оса,
пестреет чёрно белым полоса,
и шатко на ребре стоит монета.
Жизнь не игра, трагедия и фарс
все в головах, без лицедейства скучно,
по небу ветер в зиму гонит тучи,
флакон духов и сумочка от Гучи,
два блистера просроченных лекарств.
Две пальмы, остров, тёплый океан,
бежит вприпрыжку ливень босоногий,
бормочет мантру гений психологий,
привычный плен под сетью тавтологий,
холодный кофе, чёрствый круасан.
А ты всё ждёшь,ни писем ни звонков,
пророчит шарлатан - звезда абьюза,
на месте грудь, растёт зачем-то пузо,
не просыхая пьет текилу муза,
ты два в одном: и сети и улов.
Прорыт туннель, ты в прошлое нырнёшь,
Грядущее страшит за поворотом,
а завтра, после пятницы суббота,
недоуменно смотришь на ворота,
Я не права, растерянно ввернёшь.
Я не права, шуршит по лужам дождь,
с трудом себя узна́ешь в этой ря́би,
небрежно осень зашивает хляби,
прорвало снова, горестно, по бабьи,
о чём-то светлом, де́вичьем, всплакнёшь.
Олег Поддобрый. У него отец
был тренером по фехтованью. Твердо
он знал все это: выпады, укол.
Он не был пожирателем сердец.
Но, как это бывает в мире спорта,
он из офсайда забивал свой гол.
Офсайд был ночью. Мать была больна,
и младший брат вопил из колыбели.
Олег вооружился топором.
Вошел отец, и началась война.
Но вовремя соседи подоспели
и сына одолели вчетвером.
Я помню его руки и лицо,
потом – рапиру с ручкой деревянной:
мы фехтовали в кухне иногда.
Он раздобыл поддельное кольцо,
плескался в нашей коммунальной ванной...
Мы бросили с ним школу, и тогда
он поступил на курсы поваров,
а я фрезеровал на «Арсенале».
Он пек блины в Таврическом саду.
Мы развлекались переноской дров
и продавали елки на вокзале
под Новый Год.
Потом он, на беду,
в компании с какой-то шантрапой
взял магазин и получил три года.
Он жарил свою пайку на костре.
Освободился. Пережил запой.
Работал на строительстве завода.
Был, кажется, женат на медсестре.
Стал рисовать. И будто бы хотел
учиться на художника. Местами
его пейзажи походили на -
на натюрморт. Потом он залетел
за фокусы с больничными листами.
И вот теперь – настала тишина.
Я много лет его не вижу. Сам
сидел в тюрьме, но там его не встретил.
Теперь я на свободе. Но и тут
нигде его не вижу.
По лесам
он где-то бродит и вдыхает ветер.
Ни кухня, ни тюрьма, ни институт
не приняли его, и он исчез.
Как Дед Мороз, успев переодеться.
Надеюсь, что он жив и невредим.
И вот он возбуждает интерес,
как остальные персонажи детства.
Но больше, чем они, невозвратим.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
