Если тебе понадобится рука помощи, знай — она у тебя есть — твоя собственная. Когда ты станешь старше, ты поймешь, что у тебя две руки: одна, чтобы помогать себе, другая, чтобы помогать другим
Это цирк-шапито. На арене
Парад-алле - реальный галерке наркоз.
Торжество телес и шитья! Красота и уродство соседи!
Такой вот взаимовыгодный симбиоз.
У зрителя стартует одурь сознанья.
Если так обозначить реэвакуацию чувств к истокам.
Возможностей никаких, но желанья
Хлынули необоримым потоком.
Бесшабашно глумясь над божественной миссией тверди,
Гимнасты выказывают под куполом свою прыть.
Завораживает, эк как, их близость смерти
И вера, что номер не отважится никто повторить.
В зале меж тем шевеленье,
Шепот: «Нынче право на блуд не мечта -
Предоставили людям освобожденье.
Вот что значит, когда в тренде сила и перевернутая звезда».
У зверей дрессировка в крови, есть и самоотдача.
Отвечают они на вопросы зрителей,
Щелкают будто семечки мат. задачи,
И все обходится как нельзя лучше без кнута укротителя
Слюни-то как распустили галерочники,
Друг у друга ощупывая изгибы тела.
Верх блаженства! Будто попали в страну, где реки молочные
С берегами, конечно, кисельными.
Фокусник важен, будто он Мерлин.
Самое время проверить бы вам содержимое кошелька.
При ловкости рук его, что ему
На раз обобрать кого-нибудь догола.
В ход пошли уже записные лахудры.
Инспектор арены бормочет себе под нос: «Не тушуйся».
Зритель, считая свальный грех практикой Камасутры,
Теряет голову, что никто не дает ему пенделя под самое не балуйся.
И попробуй кого свинтить!
Что говорить, если уж communis homo поймает кайф,
Тут уж вопи не вопи: «Прекратить!»
Тысячи глоток в ответ взревут: «Не замай!»
Байк нарезает круги в полусфере, внизу - пустота.
Номер – мороз по коже.
На арене продолжаются чудеса.
В амфитеатре тоже.
Будет ласковый дождь, будет запах земли,
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах,
И цветение слив в белопенных садах.
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну —
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна... и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
(Перевод Юрия Вронского)
Будут сладкими ливни, будет запах полей,
И полет с гордым свистом беспечных стрижей;
И лягушки в пруду будут славить ночлег,
И деревья в цветы окунутся, как в снег;
Свой малиновка красный наденет убор,
Запоет, опустившись на низкий забор;
И никто, ни один, знать не будет о том,
Что случилась война, и что было потом.
Не заметят деревья и птицы вокруг,
Если станет золой человечество вдруг,
И весна, встав под утро на горло зимы,
Вряд ли сможет понять, что исчезли все мы.
(Перевод Михаила Рахунова)
Оригинал:
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.