Когда приходят вестники в болото,
там выбирают нового пилота,
который полетит в чужие дали,
пока по почкам здесь ему не дали, —
ну, нет пророка в собственной трясине...
Он уезжает завтра на дрезине,
потом в болиде на сырой резине...
И одиночества в домах Трезини
хватает, чтоб заняться чертежами
(в смешной неношеной ещё пижаме
могли бы мы тогда застать пилота)
огромного ковчега-самолёта,
которого не будет никогда –
куда-то подевались все года.
Когда они прошли? Когда? Куда?
Завидую, кто быстро пишет
и в благости своей не слышит,
как рядом кто-нибудь не спит,
как за стеною кто-то ходит
всю ночь
и места не находит.
Завидую, кто крепко спит,
без сновидений,
и не слышит,
как рядом кто-то трудно дышит,
как не проходит в горле ком,
как валидол под языком
сосулькой мартовскою тает,
а все дыханья не хватает.
Завидую, кто крепко спит,
не видит снов,
и быстро пишет,
и ничего кругом не слышит,
не видит ничего кругом,
а если видит,
если слышит,
то все же пишет о другом,
не думая,
а что же значит,
что за стеною кто-то плачет.
Как я завидую ему,
его уму,
его отваге,
его перу,
его бумаге, чернильнице,
карандашу!
А я так медленно пишу,
как ношу трудную ношу,
как землю черную пашу,
как в стекла зимние дышу -
дышу, дышу
и вдруг
оттаиваю круг.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
