Мой помин вдруг закончился тостами.
А мой враг выдал самый громкий.
Я иду к своему апостолу
По дождям да по первой поземке.
Хрупкий лед на разбросанных лужах
Вышивает свое оригами,
И по этому мерзлому кружеву
Я ступаю босыми ногами.
Я ступаю босою душою.
И желая как будто беду,
Я шагаю не стороною,
А по самому острому льду.
Я хочу неозвученной боли,
Что оставит кровавый след.
Сыпьте к ним еще перца да соли.
Только крови и боли нет.
Ковыряю каленую льдину
Голым пальцем, глотая злость.
А мой враг мне стреляет в спину
Поминальный веселый тост.
Здесь всегда камни пальцы кололи
И слова оставляли след -
Я хочу чистой жажды и боли.
Только жажды и боли нет.
Все опять неприветливо-новое:
Долгота заосеннего дня,
Нагота безграничья кленового...
Все здесь новое без меня.
Лишь, как будто скрывая грехи,
Снег пойдет, словно белые гранулы,
Чтобы стали белее шаги
От последнего тоста к архангелу.
Назо к смерти не готов.
Оттого угрюм.
От сарматских холодов
в беспорядке ум.
Ближе Рима ты, звезда.
Ближе Рима смерть.
Преимущество: туда
можно посмотреть.
Назо к смерти не готов.
Ближе (через Понт,
опустевший от судов)
Рима - горизонт.
Ближе Рима - Орион
между туч сквозит.
Римом звать его? А он?
Он ли возразит.
Точно так свеча во тьму
далеко видна.
Не готов? А кто к нему
ближе, чем она?
Римом звать ее? Любить?
Изредка взывать?
Потому что в смерти быть,
в Риме не бывать.
Назо, Рима не тревожь.
Уж не помнишь сам
тех, кому ты письма шлешь.
Может, мертвецам.
По привычке. Уточни
(здесь не до обид)
адрес. Рим ты зачеркни
и поставь: Аид.
1964 - 1965
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.