раскрыв окно на день бездумный,
смиренный я взирал на театр полулунный
и на соседей в доме, что напротив,
ныряющих от понедельника к субботе,
ища животным глазом в дряблом теле суеты
алмаз безумной чистоты
но видел я лишь вычурность портретов,
тел юных, увядающи букеты,
и горечь бузины, венчающую лето,
и бесконечные версты из рога окаянства
неизмысленного и непрощенного пространства
и слышал лишь надтреснутые альты
обид, мятущихся меж стен
под фавнов флейту - вязнущую смальту,
и, космы горя распуская до колен,
был пуст и глух. забыв о главном,
перетекал водою медленно и плавно
от брена к тлену и от тлена в брен.
но.. Чу! забилось мотыльком в окно,
под шёпот яблонь вздрогнуло Веретено:
несудный праздник здесь - О'Пушкин, О!
крылат, прозрачен и обернут в простыню,
как в пурпур тоги золотое заворачивают ню,
жуя лавровый листик,
как Клинт Иствуд,
он весь был Просто Так!
соткан
свеченьем пряных истин
из изумрудной паутины палестин -
суровый и торжественный баллистик,
непостижим, невыразим.
со вздохом встал на стул,
кивнул мне изнуренно,
кудрями абиссинскими тряхнул,
и молвил тише тока крови в венах:
отвергни прелесть спешки - будешь неспешим!
вот я, весь непорочный и нетленный,
витающий над тварным миром бренным,
неволен временем своим -
молвой питаем и молвой храним,
молвой же и приговоренный
к священной тяжести оков
славянских, финских и тунгусских языков.
я постоянно должен быть взлетаем,
и к небесам порфироноcным улетаем,
но жаркою мольбой не улетён.
моя судьба быть циклом сна Преображения!
я - сон...
* * *
Кружись, моя О-нитка веретён!
Он отбыл вновь дорогой дерзновенных,
Воздушной мудростью на век плененных,
В текучий край - надвечный звёздный Иордан,
Что в темноте размеренно мерцает,
И забываясь, изредка роняет
В мир дольний розовое яблоко Шафран.
Что то мне этот Пушкин О кажется невероятно знакомым)
Так был целый триптих о барражирующем Пушкине О. Это несколько отрихтованная третья часть
Кстати, насчет абиссинских кудрей, есть ведь сведения, что Пушкин вообще был блондином, ну потемнели немного волосы с возрастом (не всегда они белеют, иногда темнеют).
Некоторые тоже сомневаются, что в молодости я был голубоглазым двухметровым шведом-блондином.
Потом немножечко потемнел и скукожился..
А вот напрасно иронизируешь, то что Пушкин был блондином, этому есть доказательства. И прижизненные портреты, и сам себя где-то он описывал как блондина. Наконец, Есенин, конечно, Пушкина застать не мог, но по времени он был к нему ближе чем мы, зачем ему врать в стихах?
Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.
Кстате об абиссинстве,
Пушкин имеет достаточное сходство с Растафари (расом Тафари - Хайле Селассие I).
Совпадение? Не думаю...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.
Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых костей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе,
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.
17-28 марта 1931, конец 1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.