Забиться в щель и ничего не делать;
Сбежать, забыться, спрятаться во лжи,
Когда вопит испуганное тело:
Я – тварь дрожащая, имею право жить!
Да, червь я, раб, зато останусь целым.
Всесильна смерть и каждый обречен.
Пусть глупость сочиняет оды смелым
И рвёт друг друга в клочья дурачье.
Я буду подпевать, тая усмешку,
Скрывая настоящее лицо.
Дрожит король, в ферзи стремятся пешки,
Мой выбор – быть успешным подлецом.
Стравить друзей; поссорить с братом брата –
Топя других держаться наплаву –
Там лестью взять, а там подсыпать яда
И утешать прекрасную вдову.
А если в бой, то с явным перевесом:
Давить бегущих, грабить всё вокруг.
Все наши думают, что я повеса,
Но славный малый и надежный друг.
II ТОЛПА
Средь суеты выхватывая лица,
Под солнцем или в сумраке теней,
Иду в толпе – глупец толпы боится,
Я, словно призрак, растворяюсь в ней.
Как торг, купец, что нынче с урожаем?
Взлетели цены проса или ржи?
И я торгаш – на золото меняю
Чужие тайны и чужую жизнь.
Как там латынь, студент, что твой Гораций?
Нельзя в науке не пройдя азов.
У псов войны учился я сражаться,
И проникать в жилища у воров.
За мною, парни, ну у вас и рожи.
Мечей не брать – идите налегке.
Я бью – вы прячете. Заплатит нам вельможа
За тело то, что выловят в реке.
Не схватит стража – я слуга короны
И чист, хотя нет счета всем грехам:
Нужны князьям убийцы и шпионы,
Как свора волкодавов пастухам.
Убить цыганку? Мелочью не звякай.
Нет, брат монах. Уж больно ты жесток.
Ну что там у тебя, бедняга Яго?
Давай, подбросим завтра твой платок.
Пока я здесь, вагант, не бойся лиха.
Что морщишься, как будто съел ежа?
Спой песню про влюбленную трольчиху
И рыцаря, что от нее сбежал.
Беспечный внешне (я из тех, кто платит),
Но собран и всегда вооружен,
От шлюх я знаю все секреты знати,
От слуг я знаю все секреты жен.
К знакомой ведьме загляну с визитом,
Останусь у чертовки до утра.
Пусть думает бедняга инквизитор,
Что черт тогда унес ее с костра.
Но злому сердцу нет нигде покоя,
Как ветру, душу рвущему в ночи.
Мне кажется, что я одно с толпою:
Нас не убить и нас не приручить.
III ИВАНОВ ДЕНЬ
На мантию лучи спадают слева
И как слеза сверкает бриллиант.
В Иванов день вся в черном королева:
В тот день казнен придворный музыкант.
Отец вдруг понял, что вы не похожи:
Бездарен он, а у тебя талант;
Не тонкогубый ты, не бледнокожий;
И синеглаз, как этот музыкант.
Едва не сжег король свирепым взглядом
Испуганную королеву-мать.
Наследником своим назначил брата,
А сын тогда поехал воевать.
Вот ты вернулся, сочиняешь вирши,
Гуляешь в ночь по крепостной стене.
Зачем одеждой поменялся с нищим?
Валяется бедняк с ножом в спине.
Молчи об этом, но храни под спудом:
Опасен для тебя родной очаг.
Убийца был дурак, я бы не спутал:
Лежал бы ты в часовне при свечах.
Давно пора переходить на прозу,
Не то, мой принц, окажешься в аду.
Вчера ты подарил певице розу –
Ее нашли задушенной в саду.
За что досталось юной синьорине?
Так принято: жестока наша знать.
Ты отказал в свиданьи герцогине,
Она же стерва, мне ль ее не знать.
Тебе уехать лучше из столицы,
Здесь может быть последним каждый день.
Родня тебя не любит и боится,
Но обожает армия и чернь.
На время скройся – отведешь удар ты,
Ведь лучше на земле, чем под землей.
Спасайся, добрый принц, не путай карты,
А я пока займусь твоей семьей.
IV ЗАМОК КОЛДУНА
Я расскажу тебе, как было дело.
Струилась тихим шелестом река.
Среди цветов она плыла и пела,
И отражались рядом облака.
Под кожу холод проникал, как жало,
Но ей безумной был неведом страх.
Я вытащил – она еще дышала,
Потом уснула на моих руках.
Ты помнишь день – в то утро на рассвете
Вы грешника «очистили» огнем?
Когда ты с братом проезжал в карете,
То сделал вид, что не узнал ее.
Пока я жив, я это не забуду:
Знакомый плащ заметив вдалеке,
Я выбежал, искал ее повсюду,
Но не нашел. Потом нашел в реке.
Боялся ты, что будет брат рассержен.
Он государь, в том не твоя вина.
Я был когда-то проклят и отвержен,
И жил подолгу в замке колдуна.
Там он меня учил: как делать яды,
как вызвать дождь и заклинать ветра.
Старик не брал с меня за это платы,
А дочь его была мне как сестра.
Теперь там пепел, словно серый иней.
То мышь, то заяц промелькнет в кустах.
Она твоё лишь повторяла имя,
И не было проклятья на устах.
Горят костры, но кто же их потушит?
Твой глупый брат, что нынче занял трон?
Скажу тебе: король нам новый нужен,
К чему нам этот старый пустозвон?
Доверься мне, я сделаю все быстро,
И всех твоих врагов к стене прижмем.
Иди, мой друг, готовь братоубийство,
А я возвышусь с новым королем!
V КОРОЛЬ
Что, государь, оплакиваешь брата?
Не ел неделю после похорон?
Лишь кучка золота – вот вся награда
Безумцу, что возвел тебя на трон.
Я всё продумал, усыпил охрану
И сбросил в ров продажного слугу,
Но в ад отправив старого болвана,
Простить себя за что-то не могу.
Ни титула, ни места возле трона
За всю ту власть, что я тебе принес.
Ты думаешь, что будешь печь законы,
А я тебе служить как верный пес?
Ты думаешь, я без ума от злата,
Что бросишь кость и хватит – всё, конец?
Ты шлешь меня следить за сыном брата.
Он смелый воин, как его отец.
Ты дразнишь знать реформами своими,
Не хочешь, чтобы жили мы как встарь.
В письме приказ, да на чужое имя.
Как это неразумно, государь.
Ты, я, слуга – нас было три злодея.
Слуга убит – меня ты не убьешь.
И будешь повторять для всех, бледнея:
«Наш брат скончался сам, все слухи ложь»
Что ж, властелин, лишишься ты короны.
Увидишь, как горит твоя земля
В тот день, когда мятежные бароны
Поднимутся за сына короля!
VI ПАЛАЧ
Я рад, мой друг, что пью сейчас с тобою,
Ведь в ремесле своём ты знаешь толк.
Забавно бы послушать, как я взвою,
Когда на мне затянешь свой сапог.
Король – мой враг, замешан в мятеже я,
А значит, что с петлею обручен.
Хотя, скорее, ты по этой шее
Ударишь топором или мечом.
Ведь я, хотя и проклятый роднёю...
А, впрочем, всё равно какой конец.
Но мне смешно: мы пьем вино с тобою,
А, может, ты вольешь мне в рот свинец.
Наш лучший мир без страха и насилья
Не может, как без падали шакал.
А правда, что когда шута казнили,
Он песни пел и танец танцевал?
Что чувствуешь, распиленный пилою,
Или в воде, когда идешь ко дну?
Но коль смогу, расставшись с головою,
Тебе, приятель, с плахи подмигну.
Да, это дело стоит эшафота,
Но если всё же взять удастся верх,
Тебя мы не оставим без работы.
Я пью за ремесло и за успех!
VII ПИЛИГРИМЫ
Ты знаешь сам, что мир под злом распластан
И торжествует золотой телец.
Так почему, ответь мне, добрый пастырь,
Ты говоришь, что милостив Творец?
Куда бредете, кто из вас вернется?
Что ищете? Везде хозяйка смерть.
Неужто надо вам под знойным солнцем
Обняв святую землю умереть?
Ты говоришь, всегда открыты двери,
И вера, как для жаждущих вода.
Я был ребенком, тоже в сказки верил,
А вы детьми остались навсегда.
Веди, старик, своих единоверцев,
А мне нет дела до добра и зла.
Мое, быть может, каменное сердце,
Но в нем огонь и ветер, и зола.
Не буду спорить с вами, пилигримы,
Моя дорога тоже далека.
Вы с верою своей пройдете мимо,
А я отправлюсь сокрушать врага.
VIII МЯТЕЖ
Холодной ночью, рассекая воздух,
Под бледною мертвящею луной
До крепости к далекому форпосту
Несет меня мой резвый вороной.
Я голодал, был ранен… кровь по венам
Едва течет и всё во мне горит...
Измена, братья рыцари, измена!
Король-отец предательски убит!
Брат-каин поразил его кинжалом, –
Гореть в аду мне, если я совру! –
Слуга мне рассказал, как лист дрожал он
(Потом нашли несчастного во рву).
Лишить нас прав желает мрачный разум –
Да поразят тирана небеса! –
Вы слышали уже его указы?
Да, слышали – читаю по глазам.
Убил отца, послал шпиона к сыну,
Но будет вечно тот шпион молчать.
Не верите вы слову дворянина?
Смотрите: вот письмо, его печать.
Шпион во всем признался перед смертью:
Как у него не дрогнула рука!
Теперь в аду его пытают черти –
Он помогал в убийстве старика.
Лети мой черный конь! Легка дорога.
Перед грозой беспечно спит страна.
И если бы я, грешный, верил в Бога,
То думал бы, что скачет сатана.
Меня вчера благословил епископ,
Чтоб шел я собирать для принца рать.
Любезный граф, вы станете маркизом,
А может даже... страшно мне сказать.
Сударыня, вы так нужны столице:
Ваш звонкий смех, огонь сапфирных глаз.
Шепните мужу, чтоб он был за принца,
Пусть он с отрядом выступит за нас.
На площадях народ гудит набатом:
«Берись за колья, топоры готовь!
Король – вампир, король – убийца брата,
Он пьет идоложертвенную кровь!»
Я получил письмо: из-за границы
Идут войска под стяги храбреца.
Светлейший герцог, поддержите принца,
Вы будете ему вместо отца.
Я лучший друг мелкопоместной мрази,
Среди ослов легко быть подлецом.
Поможет принц мне вылезти из грязи,
А нет – так вслед отправлю за отцом.
IX ДРАКОН
Три месяца воюем за корону.
Устал колоть, рубить – болит плечо.
Мне снился сон, что я убил дракона,
Сразил его сверкающим мечом.
Дракон метался, выл в предсмертной муке;
Ревел, как буря, а потом затих.
Сгорел мой меч, и потемнели руки,
Стальные когти выросли на них.
Налилось тело дивной лютой силой,
Раздалось вверх и вширь со всех сторон;
В груди рычало, пело, голосило.
Я понял вдруг, что я теперь дракон!
Я ввысь поднялся, впился жадным взором
В то, что любил и бросил навсегда.
И я летал, крылом сшибая горы,
Круша дубравы, замки, города.
Я мчался, бросив вызов всему свету,
Не глядя на горящий окоём.
Внезапно поразил меня за это
Святой Георгий солнечным копьем.
Я падал вниз, как каменная глыба,
Кружась и превращаясь в прах земной.
Проснулся – из седла я чуть не выпал.
Копейщики смеялись надо мной.
Я выругался, поделился хлебом.
И снова задремал под скрип седла.
И чудилось мне, что лечу по небу,
А за спиной два огненных крыла.
X ПРИНЦ
Хоть радует пьянящий миг атаки,
Когда от гибели каких-то полвершка,
Но для чего нам биться в честной драке,
Коль можно нападать исподтишка?
Мой бедный принц, в безумной круговерти
Ты презираешь нашей жизни дно,
Но что ты дашь любимым кроме смерти?
Со мной всегда веселье и вино.
Ты смел, но слишком прям и слишком честен,
Без хитрости не взять тебе венца.
Коль надо, действуй подлостью и лестью,
Как дядя (это он убил отца).
Забудь мораль и басни привидений.
Держись за власть, иди путем побед.
Зачем нам вождь, который служит тени
И говорит какой-то мрачный бред?
Конечно, быть – одна нас сила движет.
Святош не слушай, их сужденья – дым.
Но я не их, тебя, принц, ненавижу
За то, что думаешь, что можешь быть другим.
Ты, как и я, готов идти по краю,
Когда судьба натянута как нить.
Ты чувствуешь что я от всех скрываю,
Но слишком благороден, чтобы мстить.
XI КРАСАВИЦА
Той, что сильна как смерть, закон не нужен,
Она с лучом ворвётся сквозь окно.
Красавица, молю, забудь про мужа,
Ему в фамильном склепе всё равно.
Ты ведь играешь, ловко ранишь душу,
Затеяв этот светский разговор.
Послушай же, тигрице тигр нужен,
А не осел, как мертвый командор.
Долг, верность, добродетель, человечность –
Как много глупых и фальшивых слов.
Как мотыльков притягивают свечи,
Так люди мчатся на свою любовь.
Да, доброта приятна даже зверю,
Но только не хозяин я, а тать.
Не верь мне, милая, я сам себе не верю,
Лишь верю в смерть и право выживать.
Я обречен – и в этом власть Зевеса –
Быть смертным и любить земную жизнь;
Не тихим ангелом, а ловким бесом
Скользить над этой пропастью во лжи.
Твой нежный взгляд оправдывает средства,
Мне все равно кто прав, кто виноват.
За ночь с тобой сожгу все королевства!
За жизнь с тобой весь мир отправлю в ад!
Принц мне не друг. Кузен его поможет
Мне грандом стать, чтоб жизнь связать свою
С твоей, мой ангел. Скоро уничтожу
И короля, и принца – всю семью.
XII КАМЕННЫЙ КОРОЛЬ
О сколько мощи здесь, о сколько дури!
Цвет рыцарства, наемники трех стран.
Но кто же я: пушинка в лапах бури
Иль сила, что подняла ураган?
Пусть кровь героя пенится, как брага,
В груди, как в печке, благородный жар.
Его оружье – шпага и отвага,
Со мною злость и спрятанный кинжал.
Честь, слава, доблесть – марш играют трубы!
Уже кружит над полем воронье.
Я пережду, потом пройду по трупам,
Ударю в спину и возьму своё.
Недавно бились здесь племянник с дядей,
Я их настиг – лежат они вдвоём.
Отец и брат их в каменном наряде
Стоит над всеми мрачным королём.
Король уж мертв, принц умирает. Жарко
От солнца. Я смотрю на них с коня.
Вдруг статуя убитого монарха
Зловеще покачнулась на меня.
Лежу в крови, придавлен истуканом.
Изящно пошутили вы, мой принц:
Врагов в ловушку заманить обманом,
Убитого обрушить на убийц.
Меня убил король! Вот мне награда!
Пытаюсь встать и выбраться – нет сил.
И все ж я благодарен: перед адом
Ты шуткою меня развеселил.
Да, каменная длань у великана
Так тяжела, но я не брошусь ниц.
Фенита ля... я гибну, донна Анна!
Простим друг друга, благородный принц.
