Мартовские улицы, как после спешного отъезда,
Пустынны, и всюду намусорено...
Ветер воет и хлопает дверью подъезда,
Меня выгнал он, я в скорые поезда -
Унесусь в вагоне прокуренном.
Ветер иссушит душу до дна мне.
Я в двадцать пять свои все мучаюсь вопросом,
Что неспроста весною беспощадны,
Метут во всю ивановскую, заносят,
Торопят ветры новое время. Ну что ж,
Непозволительная видно роскошь -
Стоять на месте, когда все движется,
Устраиваясь на новый лад.
И в толпе я несусь куда-то на запад,
И с толпой возвращаюсь назад.
Между прошлым и будущим, в безвестном времени
Корабль мой стал на якорь и команда взбунтовалась.
Меня давно здесь с вами нет, в безумном городе
С его историей и настоящим,
С летящим вникуда двадцатым веком я сквиталась.
Я в древних русских землях сердцем алчущим
Ищу свою природу и прибежище;
Я в вечных книгах иноков странствующих
По камню собираю свое убежище.
Я пробираюсь сквозь мозаику нот Баховских,
В них узнавая верноподданных гармонии;
Я жизнью дышу в библейских заповедях,
Я цвет ищу в небесной церемонии.
И в мир вступив без рода и без имени,
И, не приняв родства и принадлежности,
По-человечьи ожидаю неизбежности,
У вечности не требуя взаимности...
Летят, грохочут мартовские улицы
В вокзальном шуме догорает век...
Останови свои лихие конницы,
О время! Я твой раб. Я человек.
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо...
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки,—
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
