на душе темно и мрачно,
за зашторенным окном
кто-то выругался смачно
про Гоморру и Содом,
а потом расхохотавшись
сел в проезжее авто
снова снег, еще не павший,
снова в старое пальто
побродить по переулкам
не касаясь площадей,
что-то сердцу вторит гулко
чтоб подальше от людей,
чтоб подальше от икоты
и никто не поминал
и топчись, скачи до рвоты,
кто остался, тот пропал
только холмики сугробов,
в темноте кустов кресты
привиденьем гололобым
снеговик из темноты
где же выход на дорогу,
кто упавши там лежит
вышел месяц из тумана,
кто остался- будет жить
В Свердловске живущий,
но русскоязычный поэт,
четвёртый день пьющий,
сидит и глядит на рассвет.
Промышленной зоны
красивый и первый певец
сидит на газоне,
традиции новой отец.
Он курит неспешно,
он не говорит ничего
(прижались к коленям его
печально и нежно
козлёнок с барашком),
и слёз его очи полны.
Венок из ромашек,
спортивные, в общем, штаны,
кроссовки и майка —
короче, одет без затей,
чтоб было не жалко
отдать эти вещи в музей.
Следит за погрузкой
песка на раздолбанный ЗИЛ —
приёмный, но любящий сын
поэзии русской.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
