Я чувствую тебя издалека...
Ты спишь, твоя тяжёлая рука
Лежит расслабленно, ладонью вверх,
И бродят сны под тонкой кожей век -
Там нет войны и смерти тоже нет.
Есть тишина и тёплый в клетку плед.
А я пытаюсь что-то написать,
Но душат часовые пояса.
Вся виртуальность нынче в помощь мне.
И пусть земля - как в адовом огне -
Я трогаю андроидный экран,
Пишу "Привет!" в телегу, в Инстаграм.
Ищу тебя по тегам, адресам.
И снова часовые пояса...
Сплошное "был в сети", какой-то глюк,
Как будто ты ответил мне: "Я сплю".
Я слушаю дыхание твоё.
Там, в виртуальности, мы спим вдвоём.
Твоя рука мешает мне, прости...
Река валяет дурака
и бьет баклуши.
Электростанция разрушена. Река
грохочет вроде ткацкого станка,
чуть-чуть поглуше.
Огромная квартира. Виден
сквозь бывшее фабричное окно
осенний парк, реки бурливый сбитень,
а далее кирпично и красно
от сукновален и шерстобитен.
Здесь прежде шерсть прялась,
сукно валялось,
река впрягалась в дело, распрямясь,
прибавочная стоимость бралась
и прибавлялась.
Она накоплена. Пора иметь
дуб выскобленный, кирпич оттертый,
стекло отмытое, надраенную медь,
и слушать музыку, и чувствовать аортой,
что скоро смерть.
Как только нас тоска последняя прошьет,
век девятнадцатый вернется
и реку вновь впряжет,
закат окно фабричное прожжет,
и на щеках рабочего народца
взойдет заря туберкулеза,
и заскулит ошпаренный щенок,
и запоют станки многоголосо,
и заснует челнок,
и застучат колеса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.