оселком слегка подправит,
сладко губками подпрядет,
на ноздрю поймает ветер,
на ладонь прикинет вес,
брат иван стрелою метит
в девять солнц и семь небес.
ощущая дней мельканье
от сгущенного дыханья,
облизнется и - каприз:
взляд ивана белый лист,
вгляд ивана черный лес...
стрелки в небе, так ли тик?
я ко многому привык,
все конечно же не так:
вот усталость тишина,
вот луна - моя жена.
грузно телу на просторе.
грустно мне с душою спорить.
тело выползет на паперть,
я ж с душой - гулять за дверь.
тетива - домашний зверь,
я стрела и я полет.
тело с паперти зовет,
тянет липкое увы
зеленей разрыв-травы...
цапнет сдуру сагайдак
человек с лицом каюк,
человек с лицом как лук,
человек с лицом как мрак.
ваня, ваня,
время, время,
ваня, ваня,
как же так?
Мы целовались тут пять лет назад,
и пялился какой-то азиат
на нас с тобой — целующихся — тупо
и похотливо, что поделать — хам!
Прожекторы ночного дискоклуба
гуляли по зеленым облакам.
Тогда мне было восемнадцать лет,
я пьяный был, я нес изящный бред,
на фоне безупречного заката
шатался — полыхали облака —
и материл придурка азиата,
сжав кулаки в карманах пиджака.
Где ты, где азиат, где тот пиджак?
Но верю, на горе засвищет рак,
и заново былое повторится.
Я, детка, обниму тебя, и вот,
прожекторы осветят наши лица.
И снова: что ты смотришь, идиот?
А ты опять же преградишь мне путь,
ты закричишь, ты кинешься на грудь,
ты привезешь меня в свою общагу.
Смахнешь рукою крошки со стола.
Я выпью и на пять минут прилягу,
потом проснусь: ан жизнь моя прошла.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.