«Lyndon Johnson told the nation» (Tom Paxton). 1965. Вольный перевод.
Президент мне написал,
Что счастливый час настал.
Надевай скорее камуфляж.
Для тебя здесь нет работы –
Отправляйся, друг, в пехоту.
Во Вьетнаме ты получишь стаж.
Президент сказал в эфире,
Что конфликт не станет шире.
Угодить старается он нам.
Не война то, а войнушка:
Шлём полки, за пушкой пушка.
От вьетнамцев мы спасём Вьетнам!
Несмотря на непогоду,
Гу́кам мы несём свободу,
Но неблагодарные они.
В джунгли к красным убегают,
Часовых в ночи стреляют.
От разрывов лишь горят огни.
Президент сказал в эфире,
Что конфликт не станет шире.
Угодить старается он нам.
Не война то, а прогулка.
Взрывы раздаются гулко.
От вьетнамцев мы спасём Вьетнам!
Мы летим на вертолётах,
Мы строчим из пулемётов,
Словно рой безумной саранчи.
В чёрной, словно ночь, одежде,
Много партизан – как прежде.
Падаем, ракету получив.
Президент сказал в эфире,
Что конфликт не станет шире.
Граждане, не нужно лишних драм.
Не война – одно названье,
Значит – прояви старанье –
Без вьетнамцев будет пусть Вьетнам!
Что же, в рисовом я поле,
За Биг Дэдди беспокоен –
Знаю, любит всех нас президент,
За семь тысяч миль отсюда.
К нам летят полки. Покуда
Прибавляет кто-то к центу цент.
Отказом от скорбного перечня - жест
большой широты в крохоборе! -
сжимая пространство до образа мест,
где я пресмыкался от боли,
как спившийся кравец в предсмертном бреду,
заплатой на барское платье
с изнанки твоих горизонтов кладу
на движимость эту заклятье!
Проулки, предместья, задворки - любой
твой адрес - пустырь, палисадник, -
что избрано будет для жизни тобой,
давно, как трагедии задник,
настолько я обжил, что где бы любви
своей не воздвигла ты ложе,
все будет не краше, чем храм на крови,
и общим бесплодием схоже.
Прими ж мой процент, разменяв чистоган
разлуки на брачных голубок!
За лучшие дни поднимаю стакан,
как пьет инвалид за обрубок.
На разницу в жизни свернув костыли,
будь с ней до конца солидарной:
не мягче на сплетне себе постели,
чем мне - на листве календарной.
И мертвым я буду существенней для
тебя, чем холмы и озера:
не большую правду скрывает земля,
чем та, что открыта для взора!
В тылу твоем каждый растоптанный злак
воспрянет, как петел ледащий.
И будут круги расширятся, как зрак -
вдогонку тебе, уходящей.
Глушеною рыбой всплывая со дна,
кочуя, как призрак - по требам,
как тело, истлевшее прежде рядна,
как тень моя, взапуски с небом,
повсюду начнет возвещать обо мне
тебе, как заправский мессия,
и корчится будут на каждой стене
в том доме, чья крыша - Россия.
июнь 1967
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
