А.С. дали один день отпуска. Он спустился на землю, решил тряхнуть стариной, зашёл в московское издательство и предложил свой роман. Редактор замахал руками, - Это никуда не годится! Ни слова об ЛГБТ, насилии. Совершенно гендерно некорректный роман! - Это
Мой дядя, самых честных правил, когда не в шутку занемог, себе свечу ректально вставил, и в этом я ему помог.
Какой же срач поднялся в чате! - Он домогался старика! Нас кто-то сфоткал на кровати, из задницы торчит рука...
Второе вирусное фото:
- "Гори, гори моя свеча", пока я жрал на жопе шпроты, мой дядя корчился, кричал.
Взорвался форум, крики браво, "Старик своё отжил давно", другие - в пику - "Вы не правы и счастье каждому дано"...
Татьяна пишет мне в привате : "Что я могу ещё сказать? У вас чудесные кровати, а вы - грандмастер полизать. Но я не девушка, ей Богу, без хера не могу никак, вареник чешется о ногу, пошто у вас упал стояк?"
Сказать, что Ленский снится ночью? И жопа сладенько свербит? Рука, елду сжимая, дрочит, и сердце от любви болит.
Так здесь ЛГБТ не в моде, и в платье не пойти на бал, все лифчики храню в комоде, два раза только примерял.
Деревня, глушь, навоз, кареты, неважно ловит интернет, из плюсов - яркие рассветы, и робкий утренний минет.
Парнишка, тощий, неумелый, вчера немного прикусил, потел потом, как стенка белый, ох, няшка! Я его простил.
На завтра бал. Пойду без платья. В тугом, противном сюртуке. Проснусь с Татьяною в кровати, девичий сок на языке. Придётся Ленского представить, иначе слухи поползут, Таюшке пару палок вставить, пусть растрезвонит, как я крут!
Мани́т столица, но - опа́ла, там булки хруст и юнкера, начищу Ленскому ебало! Поедем на дуэль с утра!
Река валяет дурака
и бьет баклуши.
Электростанция разрушена. Река
грохочет вроде ткацкого станка,
чуть-чуть поглуше.
Огромная квартира. Виден
сквозь бывшее фабричное окно
осенний парк, реки бурливый сбитень,
а далее кирпично и красно
от сукновален и шерстобитен.
Здесь прежде шерсть прялась,
сукно валялось,
река впрягалась в дело, распрямясь,
прибавочная стоимость бралась
и прибавлялась.
Она накоплена. Пора иметь
дуб выскобленный, кирпич оттертый,
стекло отмытое, надраенную медь,
и слушать музыку, и чувствовать аортой,
что скоро смерть.
Как только нас тоска последняя прошьет,
век девятнадцатый вернется
и реку вновь впряжет,
закат окно фабричное прожжет,
и на щеках рабочего народца
взойдет заря туберкулеза,
и заскулит ошпаренный щенок,
и запоют станки многоголосо,
и заснует челнок,
и застучат колеса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
