Начальная трудность, изначальность и доступность, благоприятна стойкость (Ицзин)
Луна уже не округла, ЛиЛу!
Тени начали наступление. Видна ли их сила? Их скулы,
Как доски прибиты к глазам - так нужно. Как сытые змеи их вены,
Из-под досок (вверху Чжэнь, внизу Кань) глядят молодые шершни. Да, да их объятья смертельны
Для любой домашней пчелы.
Никогда не смей жужжать о любви, в их присутствии, Лу!
Томно и, ах, боязно Хлое с томом Godeau на лу-
Гу, Ву Ифань, - пой, хрустальный рожок!
Щечки зарделись, сердечко забилось: вот- вот, вот сейчас, случится и мне пастушок…
Луна уже… луна же... уже
Чувствуешь, Ли, флюиды мерной воды?
Ведь завтра вы с Хлоей войдете в мерцающий град из медвяной слюды,
Т.е., вдумчиво, с краю, как канапе, обкусывая разговор, кивать соглашаясь: ça va и ОК.
Решившись, как опуская на косы топор, между прочим расскажешь, что уже вторую неделю тебе снятся сова и волк.
Хлоя предположит присутствие Дафниса в любой капле воды.
На четверых нетронутое мыло,
Семейный день в разорванном кругу.
Нас не было. А если что и было –
Четыре грустных тени на снегу.
Там нож упал – и в землю не вонзится.
Там зеркало, в котором отразиться
Всем напряженьем кожи не смогу.
Прильну зрачком к трубе тридцатикратной –
У зрения отторгнуты права.
Где близкие мои? Где дом, где брат мой
И город мой? Где ветер и трава?
Стропила дней подрублены отъездом.
Безумный плотник в воздухе отвесном
Огромные расправил рукава.
Кто в смертный путь мне выгладил сорочку
И проводил медлительным двором?
Нас не было. Мы жили в одиночку.
Не до любви нам было вчетвером.
Ах, зеркало под суриком свекольным,
Безумный плотник с ножиком стекольным,
С рулеткой, с ватерпасом, с топором.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
