Этот бред я не советую Вам читать, ведь ценность поэма представляет лишь для меня, и то - в качестве "набивки".
Предисловие
Ну что ж, настал мой час писать поэму!
Я 18 с половиной лет
К нему стремился... Почему-то тема,
Чего во имя гибнет человек,
В последнее меня волнует время...
Не в смысле: Человечество!.. А так,
Все по отдельности... И "Жертвоприношенье" –
Скупых моих исследований факт.
Всё просто: я проснулся утром рано –
Свежайшая идея на уме
(Подарки подсознанья мной желанны!) –
Сказанье о крестьянина семье:
О том, как чередою бед застала
Их вместе на своей родной земле
Война... Забытых лет?.. Иль мировая?..
Я понял: мой рассказ – о нашем дне.
1
Проедьте трассой километров сорок
От города Бальшого по прямой;
Как въедете в Нималенький – посёлок,
На узкую тропу сверните в нём;
Катитесь через тёмный лес холмистый...
И выедите на простор когда,
Вам явится река с прозрачно чистой
Водой. Чрез реку мост. А берега
Усыпаны стандартными домами –
Деревня Бриговая. Тут живёт
Мужик с женою щедрой, сыновьями
(Четвёртый брат родится уж вот-вот).
Руками этот дом отец построил
Давным-давно, но всё ещё не стар:
Лишает топором он лес покоя
День ото дня... Ну а в глазах – пожар:
Огонь его любви не утихает;
В ответ ему – душевное тепло
И верность её сердца вековая:
Куда идти за ним, ей всё равно.
Их старший сын дожил до лет отцовских,
Когда на этот свет был сам рождён.
Он воевал. Пришлось совсем не просто...
И не болтает он ни с кем о том...
Ответ один – на все расспросы младших:
"Ребята, на войне как на войне".
Он прячет боевых друзей там павших
В кармане фото, их же смех – в душе.
Зато от дома оторвался средний –
Уж третий год, как он в Бальшом, – студент!
Хотя подолгу не бывал в деревне,
Но этим летом, как же ярок свет
Ночного града, он не вспоминает,
Ему теперь ведь ярче во сто крат
Соседа через реку дочь Светлана –
О нём пока не знает... Младший брат:
Как средний, на каникулах; десяток
Недавно миновал он первый свой;
На детство не жалеет резвых пяток
Нималеньковской школы "заводной".
Родителей как звать? – Андрей и Яна,
А Петя, Витя, маленький Трофим –
Их дети; малыша хотят Иваном
Назвать, конечно, если – снова сын.
2
Итак! В дни торжествующего солнца
Всё валится в бессилие и лень…
Лишь Виктору никак не удаётся
Найти успокоение себе,
Ведь в этот час, укрывшись небосводом,
На противоположном берегу
Томится Света. Сердце молодое
Бросает в лёд, не глядя на жару,
При мысли лишь одной о разговоре…
Введя себя в который раз в тупик,
Он нужные слова нашёл и вскоре
Решился и поплыл к ней напрямик.
Красавица давно хотела дружбу
Хоть с кем-нибудь в деревне завести:
С одним отцом-пьянчугой было скучно,
Но оставалась – чтоб его спасти…
Она, "пловца" заметив приближенье,
Смекнула сразу, что здесь и почём,
И притворилась, словно спит блаженно
И кроме сна не видит ничего.
Тут Витя вышел из воды и замер,
Забыв свою речь напрочь близ неё.
"Не плыть же мне назад", – подумал парень,
И подошёл, и, тронув чуть плечо,
Спросил у "спящей" глупо: "Загораешь?"
В ответ, держа закрытыми глаза,
От смеха изнутри не удержавшись,
В улыбке расплылись её уста.
Потом они ещё смеялись долго,
Потом – в лесах гуляли до ночи'…
Потом – влюбились, и бесповоротно,
И друг без друга впредь уж не могли.
3
А лето незаметно проходило…
Как вдруг сказала мать: "Пора в роддом…"
И Петя на своём автомобиле
Поехал в город с нею да с отцом –
Вернулся же один: врачи сказали,
Что ждать ещё осталось пару дней,
Но всё же мама там осталась (мало ль!?..)
А батя – схоронился у друзей.
"Я сообщу, когда родится малый,
А ты нас забери – уже троих! –
Он сыну наказал, шутя добавил: -
Покамест будешь дома за старших!"
4
Укрыл дом Светы августовский вечер:
Отец в большой спал комнате сквозной;
А в следующей, что гораздо мельче,
Влюблённые шептались меж собой:
"Те две – напоминают папу с мамой,
А рядом – третья – маленькая я:
В любви своей летали и сердцами
Сияли ярче звёзд!.. Ушли года". –
"Я помню. Вы частенько здесь бывали...
Пропали... Тут – в пустой вернулся дом
Отец, один, в бездонной чтоб печали
Достать до дна бутылки головой.
И он достал... Ты извини, конечно,
Но я спросить давно хотел тебя:
Не оттого ль твой батя безутешен,
Что половинка сердца умерла,
Единственной звездою путеводной
Сорвавшись с неба в тихую землю'?" –
"Не извиняйся: я душевной болью
Сама открыться пред тобой хочу:
Она ушла обычно, не прощаясь,
И больше не вернулась никогда...
И так её любил он, что в несчастье
Уверовал, не веря, что жива
И счастлива она в любви к другому!
И с этой верой продолжал он плыть.
Работал много. Вследствие чего мы
От всевозможных родственных нам лиц
Уехали в Сталицу из Бальшого,
Оставив только тоненькую нить –
Наш домик, но не чтоб вернуться снова,
А чтоб причал последний не топить.
Отец отдал мне всю свою заботу
И горевать по маме перестал.
Меня пустив к свободному полёту,
Вновь оторвался от воды он сам
И с девушкою встретился прекрасной.
Конечно, я красива... Но она!..
Любить себя заставила пристрастно,
Но впрочем, так же очень влюблена
Была – но не в отца, как оказалось, –
В столичную квартиру. И пока
Жених парил, невеста не терялась
И следом не рвалась на облака –
Бумаги собирала… Наконец-то
Под ними подписавшийся глупец
С размахом крыльев, далеко не детским,
Нелепо выпал из гнезда – птенец...
Хоть можно было часть вернуть обратно,
Подняться во второй раз он не смог –
Ползком сюда добрался, в эту хату;
Поставил самогонку на поток,
Использовав ничтожные остатки
Рабочего таланта своего,
И начал пить... И так был не в порядке
Рассудок папин – тут уж унесло
Его под алкоголем в глубь сознанья –
В такие дебри, что не хочет знать
Меня, родную дочь... Но не оставлю
Отца, как та деви'ца!.. или... мать..."
5
Они смотрели друг на друга молча,
Закрыв глаза... Но грянул в двери стук!
Спросил он у неё : "Кому тут ночью
Что надо?" – "Людям. Выпить". Пьян и туп,
По комнате своей отец затопал –
Стучались всё настойчивей и злей –
Зажёг хозяин лампу: "Это... Кто там?!" –
"Мужик, продай мне сэма поскорей!
Открой! Я при деньгах! Я специально
Из города приехал в эту жмурь,
Прознав, что ты торгуешь нелегалом!!!" –
"Ну, ты там!.. Прекращай! Не бологурь."
И дверь открыл... Улыбчивых три парня,
Не медля, перешли через порог,
Забрали керосинку... Бить не стали,
А просто посадили в уголок.
Болтун – их первый – мал, заметно выше
Другие два, причём – один с ломом!
"Ты посиди. А мы пока поищем.
Мы больше, чем взять можем, не возьмём".
"О, Витя, я прошу тебя, не надо... –
Шептала Света сквозь беззвучный плач. –
Ты слышишь, сколько там копыт?.. Ведь стадом
Тебя задавят – скотных душ палач
Вовек их не настигнет... В диком плясе,
Почуя кровь, меня и папу – вслед...
Для нашего же счастья здесь останься
И пережди... Они уйдут – рассвет
Мы вместе встретим, так не будь же гордым
Но вдруг её молитву оборвал
Тот малый: с лампой к ним зайдя, он с морды
Ухмылочку весёлую содрал,
Поту'пился и тут же разошёлся
В улыбке саблезубой во весь рот
И взглядом хищным жертвою увлёкся –
В зрачках её слились, наоборот,
И ненависть, и просьбы о пощаде,
Ведь это – страха обе стороны…
А Витька – выжидать не стал в засаде!
Не стал ни одевать, ни класть в штаны!
Так вынырнул он из-под одеяла,
Что "саблезубый" вывалился в зал!
Разбилась лампа, и заполыхало –
Папаня за водою убежал.
Витёк же – сам повёлся за ударом,
Вперёд упал, не в силах устоять,
И так необратимо и упрямо
К пластине лба пришлась металла гладь...
Когда ж вернулся с вёдрами родитель,
Когда ж он пламя с лёгкостью тушил,
Всё видел: и в кровавой луже Витю;
И Свету как "вели" в автомобиль:
Один тащил за волосы по полу,
Другой, чтоб не орала, отбивал
Ломом ей ноги: новым переломом
Он с каждым вскриком щедро награждал...
К последнему, что "челюсть нараспашку",
Что три бутыли нёс (по литра три),
Успел найти слова вослед папаша:
"Ты, может, хоть за треть цены купи..."
6
А Виктора прозвали твердолобым,
В хорошем смысле, вовсе неспроста -
Очнулся он и быстрым пьяным ходом
Из хаты вышел: ехать до моста
Ещё им было. Парень просто понял,
Хотя и не смотрел по сторонам,
Что там она... И время экономя,
Бежать не стал – пустился вплавь. И там,
Вдали от берегов не просочилась
Мыслишка в мозг разбитой головы
Что, раз нет сил на суши достижимость,
Укрыться проще толщею воды...
Так вот – он переплыл, и сразу к Пете:
"Проснись! Хватай ключи и заводи!"
Не медля, брат-солдат ему ответил:
"Я понял. Тише, Трошу не буди.
Ты ранен. Дай тебя перебинтую....
Вот так-то лучше". – "Я возьму ружьё". –
"Патроны не забудь..." Рвал тишь ночную
Спустя миг механический уж рёв:
Стволы холоднокровно заряжая,
О происшедшем Витька рассказал
Петру в пути – тот по родному краю
Стремительно злодеев настигал.
7
И вот – настиг! – под леса покрывалом.
Остановиться им подал сигнал,
Гудя настырно, вместе с тем мигая.
Машины – стали. Лес – застыл и ждал.
С водительского места вышел первый:
В руке не арматуру – пистолет
Крутил-вертел, испытывая нервы,
Но решено: обратно хода нет.
Покинул Виктор трезво храм машины,
Ружьё поднял, курок спустил – попал,
И пуля вражью голову прошила
Быстрее мысли – враг бездумно пал.
Пока второй не знал куда податься:
Садиться ли за руль, к стволу ползти?
Каратель подошёл – пришлось остаться
Ему посмертно на распутии'.
У Вити же закончились патроны,
Но заднюю он дверцу отворил –
От Светы, окровавленной и голой,
Рванул с двери напротив со всех сил
Последний, малый, – одержимый местью,
Пустился Витька вслед; когда догнал,
На зе'млю повалил и там, на месте,
Легко руками горло разорвал…
8
Она была жива, но умирала:
"Никто из них… никто из них… никто…"
Он вёз её в больницу (там лежала
В роддоме мать его недалеко).
Трудиться врач закончил только утром:
Спасая жизнь, отрезал две ноги –
А брат за ночь помог увидеть трупам
На их же тачке дно родной реки…
9
Вот солнце – над больницей в небе синем,
А вот – машина Пети во дворе,
И спит в ней Витя, пуст и обессилен…
Куда-то часом мимо брёл Андрей:
Заметив своего случайно сына,
К автомобилю быстро подошёл:
"Проснись!" – "Отец!?.." – "Открой мне.... В чём причина
Приезда твоего?.. Не хорошо
Ты выглядишь, сынок, в такой повязке…" –
"Сейчас вернусь… А ты здесь подожди –
Тебе я опишу в реальной краске
Картину… Верю: беды позади…" –
"Постой, молчать я более не в праве:
Конечной оказалась эта ночь
Для вашей мамы… – в жизненном составе
Продолжит с нами путь сестра и дочь…"
Не хлопнул дверцей Витя… А в больнице
Суровость правды от него хирург
Не скрыл, добавив: "Может посетитель
Придти к ней завтра… Сожалею, друг".
Но парень не жалел о совершённом –
Его терзала мысль о том, что всем
Могло б быть лучше, если бы покойно
Лежать осталась Света на столе.
Он плыл назад по белым коридорам,
Спустя миг – сквозь дневную белизну,
Спустя ещё мгновенье за рулём он
Сидел уже, тая внутри слезу.
В такие дни мозг словно из вольфрама:
Осыплется, сильнее только тронь;
Истерики пожар тогда спасает,
Иначе – тишина зальёт огонь.
И Витю то спасло, что колымага
Движеньем ки'сти вдруг не завелась;
Тогда наружу выплеснул бедняга
Отчаянье – души своей напасть:
"Ты видишь, папа, этот свет лучистый?..
А предо мною – всё черным-черно!..
Случилось так, что эта ночь случилась –
Вернуть вчерашний день не суждено!" –
"Живые – гибнут, рано или поздно,
А с нею рядом жить – была нам честь;
Так что ж ты?.. Успокойся, вытри слёзы…" –
"Покоя нет!" – …поведал сын, как есть.
10
В тревожном и задумчивом молчаньи
Отец машину вёл до Бриговой,
А час спустя – с деньгами и вещами,
Ружьём, фотоальбомами – долой
С деревни уезжали в город братья;
Вдовец, согласно плану своему,
К ним послезавтра должен был добраться:
Придать могиле маму и жену.
11
В Бальшом договорились в общежитьи
Заночевать у Вити им втроём,
Но Петя – опасаясь, что событий
Печальных ком на склоне временном
Не стал и не иссяк – назад вернулся
К отцу тайком и приглушил мотор
Чуть вдалеке от дома. Тихим пульсом
Весь вечер отличался до тех пор,
Пока в деревне вдруг не появился
Слепяще-чёрный незнакомый джип:
Мостом во двор Светланы прикатился
(Не стал скрывать, наверно, дочь во лжи,
Особенно за бабки, полубатя).
Когда автомобиль обратно мчал,
Свернул не в лес – свернул к Андрея хате,
А сын не суетился – наблюдал,
Ведь ждал гостей хозяин в доме тёмном.
Их вышло трое, плюс – шофёр внутри;
На стук – дверь отварилась – нестеснённо
В избу вломились тут же дикари.
12
Ночному сердцу не было покоя...
Подкрался с тылу Пётр – окна экран
Ему представил действие такое:
С иголочки одетый – "капитан" –
Андрею задаёт свои вопросы,
А тот в ответ: "Не знаю… Не видал...
Живу один..." – от первого "матроса"
Кулак летит к лицу его – удар,
И валится Андрей на пол бездумно;
Второй – под стать угрозе "кэпа" слов –
К виску отца семьи подносит дуло,
И зря!.. Он не один стрелять готов:
Он сам уже у сына на прицеле!..
Бах! Пуля – сквозь стекла единый род,
Сквозь мозг "бойца" пройдя – воткнулась в стену;
Солдат ко входу двинулся в обход:
Водителя, который в хату мчался,
Он сбоку уложил в близи крыльца;
Когда же парень перезаряжался,
Воинственный услышал крик отца,
Дополнился который криком ада
И вмиг в пальбе безудержной исчез;
Ворвавшись в дом, на третьей жизни к ряду
Поставил Петька тёмно-красный крест
(Стрелял почти в упор) – остался главный...
Сын в дальний угол свой направил взор:
Лежит лицом вниз папа бездыханно,
Спина – как решето, в руке – топор...
Сидит у стенки рядом "кэп": предплечье
Одной руки надрублено – свело
От боли тело, но – пусть искалечен –
Другой рукой он прямо держит ствол,
Стреляет – в грудь! и Петя – на колени...
Видение: топор-кровь-крик-пальба,
Он сам – его глаза, что опустели,
Ныряет в них – во всё и в никуда.
13
Настало утро – время посещений.
К Светлане Витя шёл как в первый раз,
Не зная, что сказать: просить прощенья? –
За мыслей грязь! За веры крах!.. Но фраз
Душевность прямотой пронзить способна...
А может – клясться пламенно любить? –
До гроба!.. Но такая лесть подобна
Тому, как в крышку гвоздь бездушный вбить!
Кривой, тупой и ржавый!!! Дверь. "Всё к чёрту!"
Она – за дверью. Входит он – молчит.
Садится рядом. Светы стан завёрнут
В бинты, над животом – простынный щит,
Скрывающий от глаз всю правды горечь…
От глаз живых! что мир хотят познать –
Ресницы часто хлопают им в помощь
В желаньи радость встречи передать!
Распущенные волосы лоснятся;
Свободные от этих белых лент
Ключица, шея, плечи, кисти, пальцы –
Изящные примеры тонких черт.
Поправив одеяло чуть повыше,
Поверх бинтов, ладонь её он взял –
И руку Света сжала…. Еле слышно
Он произнёс: "Мне долго тут нельзя.
Но завтра – я вернусь. Тебя не брошу,
Не отпущу. Я обещаю. Верь".
Слезу стёр, точно с сердца Светы ношу.
Сдержался сам. Поднялся плавно. Дверь.
14
В автобус Витя впрыгнул – при движеньи
Себе он представлял грядущий день:
Открытый гроб... прощанья... погруженье...
Лопат мельканье... солнце... грусти тень...
Не терпит лишних слёз могила, кстати!
Подумал Витька: "Живы – будем жить!"
...Уж в комнату заходит: на кровати –
Трофим, испуган... Виктор дверь открыть
Скорее поспешил, чтоб ужаснуться
Не меньше: однорукий тип пьёт чай
Напротив – за столом, а рядом с блюдцем
Сверкает револьвер огнём луча.
"О! Витя, заходи.... Ты хочешь чаю?..
Не хочешь!? – точно младший твой браток;
Тогда – садись к нему.... Ну!, начинаю:
То – сказка, но не выведен итог,
Развязки то есть нет пока у сказки...
(А Троша жался к брату всё сильней,
Который сдавлен был тревожной тряской
Стократно в предвкушеньи новостей.)
Короче, у отца три сына было,
А мать – с десяток лет тому назад...
Тут парни вдруг пропали – не остыли
Пока следы, отца привёл закат
Лесной тропой к убежищу людскому,
Где тот укрылся, кто прогнил нутром:
Родная дочь ему уж незнакома,
Но, как родной, знаком валютный корм.
И он, прикормлен, с радостью поведал,
Как Светку (дочь) да чистый самогон
Три беса утянули в ночь, но следом
"Спаситель" Светкин ринулся вдогон...
Добавил, что два выстрела чуть позже
Лесами по округе разнеслись,
И пальцем указал на дом, где может
Парнишка, если жив ещё, найтись…
Там встречен был роднёю вашей с боем,
Но выжил я, а ваши – полегли…
(Вдруг Витька абсолютно стал спокоен,
Расслабился инстинктам вопреки;
Он понял, что Сегодня неизбежно,
И силу приобрёл "сейчас и здесь",
Убив в себе безвольную надежду
На Завтра; им уж – пусть братишка весь
Скукожился от страха, хнычет, бледен –
Эмоции не будут в срыв сданы.)
Сироты… Витя, ты теперь в ответе
За три судьбы… Так где мои сыны!?"
Кто, бесы? – я убил их… Справедливо:
Без веток корень – ветки без корней…" –
"Замолкни!!! – не сдержавшись сам от срыва,
Вскочил вмиг однорукий на коней". –
Замолкните же вы навеки оба!
Я труп, но вы ещё мертвей меня!
Кто первым со свинца снять хочет пробу!?
Не ной!.. Скажи, не ныл чтоб он!.." – "Стреляй".
В них целился мужик, но понапрасну…
Потом – себе уставил дуло в грудь:
Стеклянный взгляд, лицо застыло маской…
Затишье… Выстрел… Смерть… Ребята, в путь.
Послесловие
Ну что ж, мне с половиной 19 –
Четырнадцать до точки дерзких строк!
Уверен в том я, что совсем смеяться
Вы разучились, пусть на малый срок:
Две ночи – тел девятка нежилая;
А только что десятый на ходу,
Дождаться остановки не желая,
За ними из вагона сиганул.
Вы лучше будет думали?.. Иль хуже?..
Остаться всё могло б в архивах снов!
(Одним что польза – вред другим, к тому же.)
Едина следствий цепь: исход – таков!
Хотя мой текст пока в Вас не улёгся,
Я точно знаю: есть один уклад,
Что ясно Вам, что через Вас пронёсся
В костюме шедевральном мой талант.
21 мая 2008 – 7 мая 2009
(123 строфы где-то за месяц работы)
Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись 'Осторожно, листопад!',
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
