А где-то плёс заброшенный -
покоит душу гладь
его воды и может он
терновых будней крошево
бурлящее - смирять...
А где-то дали синие
баюкает закат,
с утра в них можно сызнова
прожитое начать,
с листа чистее чистого
возделывать свой сад,
ведь стрелки на часах
идут вперёд и вспять...
Ну, почему не с ними я!
И времени лишь инеем
осесть на волосах;
причальные огни уже
становятся всё ближе мне -
видны за полем выжженным -
оставил термояд
безжалостных утрат.
А где-то в бестревожности -
июльский луг некошеный,
травы приветна шёлковость -
в неё вдвоём упасть
и налюбиться всласть!
Но кто-то шепчет рьяно мне:
"Ну, сколько, сколько, сколько же
стебаться будешь, мать,
бесстыдно над реалами
под небыли дурманами,
в окне ж твоём - ни зги".
Не задержу с ответом я:
"Вот потому "а где-то…" мне –
подарком дорогим
в убожестве рутин".
Не верили, считали - бредни,
Но узнавали от двоих,
Троих, от всех. Равнялись в строку
Остановившегося срока
Дома чиновниц и купчих,
Дворы, деревья, и на них
Грачи, в чаду от солнцепека
Разгоряченно на грачих
Кричавшие, чтоб дуры впредь не
Совались в грех, да будь он лих.
Лишь бы на лицах влажный сдвиг,
Как в складках порванного бредня.
Был день, безвредный день, безвредней
Десятка прежних дней твоих.
Толпились, выстроясь в передней,
Как выстрел выстроил бы их.
Как, сплющив, выплеснул из стока б
Лещей и щуку минный вспых
Шутих, заложенных в осоку,
Как вздох пластов нехолостых.
Ты спал, постлав постель на сплетне,
Спал и, оттрепетав, был тих,-
Красивый, двадцатидвухлетний.
Как предсказал твой тетраптих.
Ты спал, прижав к подушке щеку,
Спал,- со всех ног, со всех лодыг
Врезаясь вновь и вновь с наскоку
В разряд преданий молодых.
Ты в них врезался тем заметней,
Что их одним прыжком достиг.
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорьи трусов и трусих.
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
