Как мертвый гвоздь торчит в стене,
так я стою в проёме жизни -
в таком малюсеньком проёме,
как будто не закрыта дверь.
Так в незашторенном окне
прямоугольник рамы виснет
в вечерней лунной полудрёме,
в которой я — притихший зверь.
И силы нет завыть с тоски.
Бормочет старый телевизор -
так с тишиной сражаться легче.
И не дай Бог погаснет свет!
На ноги - теплые носки.
И чаю - в чашку от сервиза.
И пусть приятным станет вечер!
Но гвоздь торчит, вцепясь в цемент.
Вот так и я живу, вцепясь
в суть одиночества немую.
И проще завести собаку,
чем ждать единственный звонок,
да знать, что надо жить сейчас,
куда-то двигаться вслепую,
но вдруг однажды в полумраке
на гвоздь повесить поводок.
На фоне Афонского монастыря
потягивать кофе на жаркой веранде,
и не вопреки, и не благодаря,
и не по капризу и не по команде,
а так, заговаривая, говоря.
Куда повело... Не следить за собой.
Куда повело... Не подыскивать повод.
И тычется тучное (шмель или овод?),
украшено национальной резьбой,
создание и вылетает на холод.
Естественной лени живое тепло.
Истрёпанный номер журнала на пляже
Ты знаешь, что это такое. Число
ушедших на холод растёт, на чело
кладя отпечаток любви и пропажи,
и только они, и ещё кофейку.
И море, смотри, ни единой медузы.
За длинные ноги и чистые узы!
Нам каяться не в чем, отдай дураку
журнал, на кавказском базаре арбузы,
и те, по сравнению с ним на разрез —
белее крыла голодающей чайки.
Бессмысленна речь моя в противовес
глубоким речам записного всезнайки,
с Олимпа спорхнул он, я с дерева слез.
Я видел, укрывшись ветвями, тебя,
я слышал их шёпот и пение в кроне.
И долго молчал, погружённый в себя,
нам хватит борозд на господней ладони,
язык отпуская да сердце скрепя.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
