В открытом воздухе, в кубическом объёме
жилья
мы двигаемся, словно в полудрёме.
Отлично смотрится Земля
из кратера на маленькой планете,
хоть кажется, что мы одни на свете
и ни одна душа не смотрит сверху или снизу
на эти наши странные дела.
Скребутся коготками по карнизам
пернатые небесные тела.
А скопища воздушной ваты –
аляповаты.
Дверь открывая в ламповый подъезд,
учась искусству знаков у незрячей
кабины лифта, мы не спрячем
своих забот, но всё же память съест
оторванные воздухом летящим
мечты о предстоящем.
В краю, набитом перьями и ватой,
конструкции бетонные и сны
как будто бы ни в чём не виноваты, –
смешны;
и это кажется инопланетному фантому
и диким, и знакомым.
В короткую ночь перелетной порой
Я имя твое повторял, как пароль.
Под окнами липа шумела,
И месяц вонзался в нее топором,
Щербатым, как профиль Шопена.
Нам липа шептала, что ночь коротка –
Последняя спичка на дне коробка.
Я имя твое наготове берег,
Как гром тишина грозовая,
Летя по Каретной в табачный ларек,
Авансом такси вызывая.
Пустые звонки вырывались из рук,
Над почтой минуты мигали.
На город снижался невидимый звук,
Мазурку сшивая кругами.
Не я тебе липу сажал под окном,
Дорогу свою не стелил полотном.
Слеза моя, кровь и ключица.
Нам без толку выпало вместе в одном
Раздвоенном мире случиться.
Останется воздух, а дерево – прах.
Пространство спешит на свободу.
Нам выпало жить в сопряженных мирах,
Без разницы звезд над собою.
Я черный Манхэттен измерю пешком,
Где месяц висит над бетонным мешком,
Сигнальная капля живая,
Минуту с минутой, стежок за стежком
Мазурку из мрака сшивая.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
