Что мимолётнее, короче
мгновений воробьиной ночи -
в зарницах - ярче тусклых дней!?
В сияньи звёздных многоточий,
волшбы, загадок и пророчеств
она из памяти не хочет
уйти - чем дальше, тем ясней.
Среди туманов и теней
бесчисленных утрат, потерь,
рутины будничной и скуки
её лучи, как будто звуки
напевов юности моей,
ко мне любовно тянут руки
и нет их ближе и родней!
Минута ночи длится, длится,
волненье светлое даря.
Прикосновение пера
летящей в небыли жар-птицы
стирает времени границы,
смешав "сегодня" и "вчера":
встаёт полночная заря,
в ней Гелиос на колеснице,
её колёс мелькают спицы;
а, может, то мелькают спицы
в небесном тереме - девицы
(под переливы нот цевницы*)
плетут покров для алтаря
любви, надежды и добра,
чтоб в беспросвете ноября,
закатной немочи и стыни
ты вспомнил ночи воробьиной
кураж, восторг, созвучий ливни
и мог шептать: "Прожил не зря..."
*Цевница - народный духовой музыкальный инструмент, род свирели.
Не сменить ли пластинку? Но родина снится опять.
Отираясь от нечего делать в вокзальном народе,
Жду своей электрички, поскольку намерен сажать
То ли яблоню, то ли крыжовник. Сентябрь на исходе.
Снится мне, что мне снится, как еду по длинной стране
Приспособить какую-то важную доску к сараю.
Перспектива из снов - сон во сне, сон во сне, сон во сне.
И курю в огороде на корточках, время теряю.
И по скверной дороге иду восвояси с шести
Узаконенных соток на жалобный крик электрички.
Вот ведь спички забыл, а вернешься - не будет пути,
И стучусь наобум, чтобы вынесли - как его - спички.
И чужая старуха выходит на низкий порог,
И моргает, и шамкает, будто она виновата,
Что в округе ненастье и нету проезжих дорог,
А в субботу в Покровском у клуба сцепились ребята,
В том, что я ошиваюсь на свете дурак дураком
На осеннем ветру с незажженной своей сигаретой,
Будто только она виновата и в том, и в другом,
И во всем остальном, и в несчастиях родины этой.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.