Есть синие цветы. Названия не припомню.
Одно коническое плотное соцветье
с резными листьями на жёстком, крепком стебле.
Обыкновенный синий цвет при свете дня.
Трава и только.
Но...
Вот - солнце опускается, вот - скрылось.
Закатный край подсвечивает небо.
Ещё светло, но кажется, что пеплом
уже покрыты листья и предметы,
темнеет на глазах..
Тогда....
цветы становятся упругими, твердеют
и выпрямляются, напитываясь влагой.
И кажется, что контуры соцветий
очерчивает острый карандаш.
От конусов в жемчужно-серый сумрак
течёт густой, как патока, и плотный
(от слова "плоть") особый синий свет.
Темнее сумрака, синее синевы.
Сказать: таинственный или волшебный,
чарующий, чудесный, колдовской.
Нет, все синонимы такого рода
банальны и беспомощны. Не могут
дать сколь-нибудь живое представление
о странном чувстве том, что холодком,
волною за волной, тревожит,
и будит древние инстинкты и желанье
уйти куда-то, скрыться от...
Но,
от чего? Куда?
Нездешний свет.
Вот так скажу: нездешний.
Нужны ли доказательства ещё?
Спрошу.
Болтун учёный хмыкнет:
мол, химия живого организма,
феномены психической игры,
определённые оптическим устройством
приспособления, то есть, глаза,
для ловли волн спектральной частоты...
И далее - т.д., т.п....
На что приверженцы мистических теорий,
сейчас же, закипая, возразят,
мол, замысел космический тут явлен,
а кто попроще, тот и дьявола припомнит,
разрыв-траву и всякое такое...
Меж тем как синие цветы, название которых я забыла
(а им, цветам, оно не нужно вовсе),
опять по осени умрут, а по весне -
воскреснут.
"Скоро тринадцать лет, как соловей из клетки
вырвался и улетел. И, на ночь глядя, таблетки
богдыхан запивает кровью проштрафившегося портного,
откидывается на подушки и, включив заводного,
погружается в сон, убаюканный ровной песней.
Вот такие теперь мы празднуем в Поднебесной
невеселые, нечетные годовщины.
Специальное зеркало, разглаживающее морщины,
каждый год дорожает. Наш маленький сад в упадке.
Небо тоже исколото шпилями, как лопатки
и затылок больного (которого только спину
мы и видим). И я иногда объясняю сыну
богдыхана природу звезд, а он отпускает шутки.
Это письмо от твоей, возлюбленный, Дикой Утки
писано тушью на рисовой тонкой бумаге, что дала мне императрица.
Почему-то вокруг все больше бумаги, все меньше риса".
II
"Дорога в тысячу ли начинается с одного
шага, - гласит пословица. Жалко, что от него
не зависит дорога обратно, превосходящая многократно
тысячу ли. Особенно отсчитывая от "о".
Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли -
тысяча означает, что ты сейчас вдали
от родимого крова, и зараза бессмысленности со слова
перекидывается на цифры; особенно на нули.
Ветер несет нас на Запад, как желтые семена
из лопнувшего стручка, - туда, где стоит Стена.
На фоне ее человек уродлив и страшен, как иероглиф,
как любые другие неразборчивые письмена.
Движенье в одну сторону превращает меня
в нечто вытянутое, как голова коня.
Силы, жившие в теле, ушли на трение тени
о сухие колосья дикого ячменя".
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.